— Давай коротко, что узнали? — я опустился в кресло, вытянул ноги.
— Ничего конкретного, мой князь, — вампир садиться не стал. — Мы все еще ведем допросы тех, кто выжил. Все видели Белого стража, упоминания в архивах о Гекленах встречаются только до войны, дальше пока пусто. По эльфам ничего конкретного. Они все еще не могут поделить несчастный клочок земли с оборотнями. Скорее всего, именно из-за этого на вас и напали в Озерном лесу. Оборотням невыгодно более тесное сотрудничество между Эдором и Малеей.
— Лопоухому засранцу нужна твоя помощь, — пробормотал Тивор, я кивнул, соглашаясь. Вот и причина для скоропостижной кончины, извиняюсь, свадьбы. Не то чтобы я был сильно удивлен.
— Судя по нашим данным, Камиль обучал еще около пятнадцати вампиров, сейчас их ищут. Мои вампиры прочесывают Бирру. Не уверен, есть ли в этом смысл, — нахмурился Дамир, сжимая кулаки. Вообще вампир выглядел уставшим и измученным. У губ появились складки, под глазами — темные круги, всегда аккуратно убранные в хвост волосы казались тусклыми, но взгляд серых глаз все еще был ясным, цепким и, как всегда, холодным.
— Что ты имеешь в виду?
— Я думаю: сейчас все замрет, застынет, и они снова попрячутся по норам, вернутся в Ненна, — я слушал внимательно, но никак не мог понять, что натолкнуло его на эту мысль. — Со смертью Белого они потеряли координатора, руководителя. Они растеряны и напуганы.
— Стой, — Дамир думает, что Лист мертв? — Мы с тобой оба знаем, что страж здесь был ни при чем.
— Мы-то знаем, а вот они нет. Заговорщикам понадобится какое-то время, чтобы… найти нового героя.
— Героя?
— Конечно героя. Он ведь вытащил их из Ненна, мой князь, — дознаватель начал мерить шагами комнату.
— Он согнал почти всех жителей в шахты, — дернул я головой, — оставил женщин, стариков и детей голодать и умирать и он герой?
— Им платили, мой князь, — тяжело вздохнул мужик, проведя рукой по волосам. — Очень хорошо платили.
Получается, и я, и Селена ошиблись. Получается, все это направлено не против Белого, а против меня? Все-таки переворот?
На какое-то время повисла тишина. Дознаватель продолжал ходить из угла в угол, нервируя меня и отчего-то нервничая сам. Тивор хранил молчание.
— А ассасин? — Черный мужика не убил, просто покалечил. Сильно покалечил.
— С ним работаем, — резко кивнул Дамир. — Единственное, что удалось выяснить: он в Бирре проездом и задерживаться не собирался.
Я фыркнул. Как-то не приживались ассасины в столице. Перестали с того самого дня, как одна маленькая девочка устроила показательную казнь, а мы начали проводить чистки. Удалось бы еще накрыть невольничий рынок, и моему счастью не было бы конца. Но да сейчас не об этом.
— Мне нужны результаты, Дамир, нужны срочно, — я смотрел в глаза дознавателя и считал удары его сердца. Нервничает. — Не заставляй меня заниматься этим лично.
— Я понимаю, мой князь, — учтиво поклонился он и, резко развернувшись на каблуках, вылетел за дверь.
— Все считают, что Белый мертв, — задумчиво проговорил Тивор, снимая с лица маску. Да, эта мысль тоже засела у меня в голове, но я никак не мог понять почему. Что-то было там… Что-то… Что?
— Пусть пока остается мертвым, — медленно ответил, поднимаясь. Надо собрать отчеты, показать их Листу. — Кто знает, что Белый не совсем мертв?
— Никто, кроме нас и ее мелкой приживалки.
— Ты уверен? Служанки, придворные, стражники?
— Нет.
— Хорошо. Пусть пока так все и остается. Мне надо подумать, — мне вообще в последнее время надо о многом подумать. — Знаешь, я нашел свою нареченную, — признался я Черному. Не знаю зачем, просто вырвалось.
— Главное теперь — не потеряй, — страж легко улыбнулся.
— Я постараюсь. Ты не выглядишь удивленным.
— Кристоф, я с тобой около ста пятидесяти лет, — хмыкнул он, — меня не удивит даже восставший проклятый бог.
— Неужели я настолько плох?
— Не напрашивайся на комплименты, — качнул головой Черный. — Ты сейчас к Листу?
— Да.
— Мне не нравится эта ее девочка-на-побегушках, присмотрись к ней.
Я вскинул голову, внимательно всматриваясь в лицо друга.
— Что конкретно?
— Она слабая, — хмуро кивнул он. — Она зависимая. Ее легко будет поймать, легко повлиять, легко заставить пойти против Селены. И она нестабильна, уж не знаю почему.
— Я учту, а пока приставь к Рине охрану.
— Уже.
— И чем я тебя заслужил? — фыркнул я, друг рассмеялся. Свет упал на шрам, ломая его еще больше, вызывая воспоминания. — Когда ты пойдешь к ней?
Тивор тут же оборвал смех, уголки губ опустились, он провел рукой по лицу, будто стирая эмоции, отвернулся к окну.
— Не знаю. Никак не могу набраться храбрости, — огромные ладони сжались в кулаки. — Хотя уже давно все готово. Я почти закончил дом. Там много света и огромная библиотека, сад, я даже гребаный гамак повесил уже. Представляешь?
— Помощь? — я спихнул литкраллы в пространственный мешок, засунул пачку бумаг под мышку. Волк наконец-то повернул голову в мою сторону.
— Пока нет.
— Сообщи мне, когда соберешься.
— Да, — Черный снова отвернулся к окну, а я тихо покинул кабинет.
Когда я вошел в комнату Белого, Лист сидела в кресле, перед ней на подносе дымилась еда, а пугливая вампирша заплетала черные волосы в тугую косу.
— Ты ужинал? — раздался мягкий голос в тишине комнаты, и все, на что я был способен — отрицательно покачать головой. Эта картина… Селена в легком домашнем платье, служанка за ее спиной, мягко горящий камин и стол, накрытый явно на двоих…
Я сел напротив, с трудом сглатывая комок. Он продрал горло и плюхнулся куда-то в желудок. Затошнило.
— Ты принес бумаги, — Лист протянула ко мне руку, заставляя очнуться от странных мыслей, сбросить шелуху непонятных ощущений.
Спустя пять лучей Рина скрылась за дверью, я уплетал за обе щеки жареного гуся, а девочка-ветер пролистывала отчеты, прихлебывая маленькими глоточками чай с молоком.
— Мы сделали с тобой неправильные выводы, — нарушил я молчание.
— По поводу? — взгляд от документов она не подняла.
— Цель не ты, целью был я.
— Поясни, — девушка склонила голову набок. Я отложил вилку и пересказал все, что удалось узнать к этому моменту.
— Значит, все думают, что я мертва, — она задумчиво начала вертеть в руках чашку с чаем. — То есть не я, а шестой Белый страж. То есть не шестой Белый страж, а пятый.
Пятый?
— Я кретин, — выдохнул.
