это? — удивился Киндерман.
— Заключение патологоанатомов относительно трупа в гробу.
Киндерман сунул бумаги в карман.
— У палаты номер двенадцать должен неотлучно дежурить полицейский. Срочно. И передай ему, чтобы он не уходил вечером, прежде чем я переговорю с ним Далее. Найди отца этого Близнеца. Его зовут Карл Веннамун. Постарайся получить доступ к национальному компьютеру. Мне нужен этот человек здесь. Аткинс, займись этим сразу же. Это очень важно.
— Слушаюсь, сэр,— коротко бросил Аткинс и торопливым шагом удалился прочь.
Киндерман устало облокотился о стол и вытащил бумаги. Он бегло просмотрел их, а затем, вернувшись назад, перечитал одну из страниц. Написанное поразило его.
Через некоторое время знакомо заскрипели подошвы. Киндерман поднял голову и увидел медсестру Спенсер. Девушка с укором смотрела на него.
— Вы его ударили? — спросила она.
— Можно мне поговорить с вами?
— Что у вас с рукой? — полюбопытствовала медсестра.— Смотрите-ка, она распухла.
— Ничего, пройдет,— заверил ее следователь.— Может быть, лучше поговорим у вас в кабинете?
— Заходите,— согласилась она.— А мне тут нужно кое-что достать.
Девушка направилась куда-то за угол
Киндерман вошел в маленький кабинет и сел за стол. Ожидая возвращения медсестры, он снова перечитал заключение. И без того потрясенный, теперь он находился в полном смятении.
Медсестра вернулась, держа в руках перевязочные материалы.
— Ну-ка, давайте сюда свою руку.
Киндерман вытянул руку, и девушка, обложив ее марлевыми тампонами, туго забинтовала.
— Вы очень добры,— поблагодарил следователь.
— Ерунда.
— Когда я сообщил вам, что Подсолнух потерял сознание, вы произнесли слово «снова».
— Правда?
— Да.
— Все правильно. Это и раньше с ним случалось.
Следователь поморщился от боли в руке.
— Что — больно? Не надо обижать других,— назидательно проворчала сестра.
— А как часто с ним случаются такие приступы?
— Ну-у-у... Откровенно говоря, они начались лишь на этой неделе. Если не ошибаюсь, первый раз это произошло в воскресенье.
— В воскресенье?
— По-моему, да,— задумалась Спенсер.— Потом на следующий же день. Если вам надо знать точное время, я могу заглянуть в историю болезни.
— Нет-нет, пока не надо. А еще? — не унимался Киндерман.
— Еще? — Медсестра Спенсер выглядела смущенной.— В среду около четырех утра. То есть как раз перед тем, как обнаружили...
Девушка разволновалась и не смогла закончить фразу.
— Я вас понимаю,— подхватил Киндерман.— Вы очень чувствительны. И большое вам за это спасибо. Кстати, когда с ним это случалось, сон-то у него был нормальный?
— Ничего подобного,— возразила Спенсер, обрезая ножницами бинт и подклеивая кусочком пластыря его кончик.— Автономная система почти бездействовала: я имею в виду биение сердца, температуру и дыхание. Он как будто впадал в зимнюю спячку. И с мозгом творилось что-то невероятное. Мозг, наоборот, начинал лихорадочно работать.
Киндерман слушал, не перебивая.
— Это вам о чем-нибудь говорит? — поинтересовалась Спенсер.
— Вы не знаете, Подсолнуху никто не рассказывал о том, что случилось с отцом Дайером?
— Не знаю. Я-то, разумеется, не рассказывала.
— А доктор Темпл?
— Понятия не имею.
— Он много времени тратит на лечение Подсолнуха?
— Кто? Телшл?
— Да, Темпл.
— Наверное. Он считает, что это исключительный случай.
— Он гипнотизирует его?
— Да.
— Часто?
— Не знаю. Я не могу сказать наверняка. Откуда мне знать?
А когда вы видели, как доктор его гипнотизировал? Вы не помните?
— В среду утром.
— В котором часу?
— Около трех дня. Я подменяла подругу — она как раз ушла в отпуск. Пошевелите пальцами.
Киндерман повертел распухшей рукой.
— Ну как? — осведомилась Спенсер.— Не очень туго?
— Нет, все в порядке, мисс. Спасибо. И благодарю вас за беседу.— Он поднялся.— И еще кое-что,— добавил он.— Можно вас попросить, чтобы вы никому не рассказывали об этом разговоре?
— Разумеется. И про сломанный нос тоже ни слова.
— Как он сейчас себя чувствует?
— Все в порядке. Ему сейчас делают ЭЭГ.
— Вы потом расскажете мне о результатах?
— Непременно. Лейтенант...
— Я вас слушаю.
— Все это так странно...— протянула сестра.
Киндерман встретил ее напряженный взгляд. Он еще раз поблагодарил девушку и вышел из кабинета. Лейтенант быстро миновал коридоры и вскоре очутился перед кабинетом Темпла. Дверь была закрыта. Киндерман поднял было забинтованную руку, чтобы постучаться, но затем, вспомнив о своей травме, сделал это другой рукой.
— Войдите,— услышал он грубый голос Темпла и отворил дверь.
— А, это вы,— буркнул Темпл.
Он сидел за столом, и его белый халат был сплошь осыпан пеплом. Темпл тут же достал новую сигару и послюнявил ее кончик. Затем указал Киндерману на стул:
— Присаживайтесь. Какие у вас проблемы? Эй, а с рукой-то что случилось?
— Пустяки. Царапина,— отмахнулся следователь и плюхнулся на стул.
— Большая, должно быть, царапина,— съязвил Темпл.— Чем могу служить на этот раз, лейтенант?
— У вас есть право не отвечать,— сообщил ему Киндерман ровным голосом, повторяя давно заученную фразу.— Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде. Вы имеете право на помощь адвоката и можете требовать его присутствия во время допроса Если вы хотите прибегнуть к услугам защитника, но не имеете средств, адвокат будет назначен вам бесплатно. Вам понятно?
Темпл был потрясен.
— О чем вы говорите, черт возьми?
— Я задал вам вопрос,— рявкнул Киндерман.— Отвечайте!
— Да.
— Вам понятны ваши права?
Психиатр не на шутку перепугался.
— Да, все понятно,— тихо пробормотал он.
— Вы занимались лечением мистера Подсолнуха из двенадцатой палаты в отделении для буйных больных?
— Да.
— Вы делали это в одиночестве?
— Да.
— И применяли гипноз?
— Да.
— Часто?
— Один или, может быть, два раза в неделю.
— В течение какого времени?
— Уже несколько лет подряд.
— Для чего?
— Просто, чтобы заставить его говорить, а потом выяснить его личность.
— И вам это удалось?
— Нет.
— Не удалось?
— Нет.
Киндерман замолчал. Наступила напряженная тишина. Психиатр ерзал на стуле.
— Ну, больной утверждает, будто он Близнец,— в конце концов выпалил Темпл.— Но это же безумие!
— Почему?
— Да потому что Близнеца убили.
— Доктор, а не могло ли так получиться, что под гипнозом вы сами внушили пациенту Подсолнуху мысль о том, будто он и является убийцей Близнецом?
Лицо психиатра побагровело.
