— Но когда он проснется, то, черт возьми, об этом пожалеет».
Бум. Двери зала распахнулись, и в зал ворвалась группа стражников с обнаженными мечами во главе с невысокой полной женщиной, на плечах которой красовались золотые эполеты.
— Не двигайся! — крикнула она Ашре. — Брось оружие и... и... — Она замолчала, ее широко раскрытые глаза скользнули по мертвым телам понтифика и Главного инквизитора, а затем туда, где Лукан и Блоха склонились над Маркеттой.
— Я могу честно сказать, — сказал Лукан, поднимая руку и вставая, — что это не то, на что похоже.
— Схватить их! — взревела женщина, к которой вернулось самообладание.
Ашра вырвала кляп изо рта Артемио.
— Остановитесь! — закричал лорд-канцлер, вскакивая на ноги и направляясь к стражникам, размахивая руками, как сумасшедший. — Опустите оружие!
— Лорд-канцлер? — спросила женщина, совершенно сбитая с толку. — Лорд-протектор велел нам не входить в зал ни при каких обстоятельствах, но мы услышали крики, и я подумала...
— Лорд-протектор, — перебил ее Артемио, — убийца и предатель.
— Он... убийца? Я... я не понимаю.
— Я тоже, капитан, но поверьте мне на слово: опустите оружие.
Женщина и ее товарищи-охранники обменялись озадаченными взглядами, но выполнили просьбу.
— Маркетта виновен в убийстве Великого герцога, — продолжал Артемио твердым и размеренным голосом, — а также его сыновей, понтифика Барбозы и Главного инквизитора Фиерро. Он убил бы и меня, если бы не вмешательство этого парня, — он указал на Лукана, — и двух его друзей. Я обязан им жизнью.
— Вы... уверены в этом, лорд-канцлер? — недоверчиво спросила капитан. — Вы хотите сказать, что лорд-протектор убил Великого герцога...
— И его сыновей, — вмешался Лукан, которому уже порядком надоел этот разговор. — И в заговоре были замешаны вон те два мешка с дерьмом, пока Маркетта не решил, что ими можно пренебречь. О, и еще он нанял Безликих убить лорда Савиолу, чтобы обвинить Зандрусу — э-э, леди Джеласси — в этом преступлении.
Капитан уставилась на Лукана, не находя слов.
Лукан улыбнулся ей.
— Я могу это доказать, — добавил он, поднимая черный овал. — Все это.
— Пожалуйста, — вмешался Артемио. — Капитан?..
Женщина выпрямилась, к ней понемногу возвращалась решимость:
— Джерима, сэр.
— Капитан Джерима, пожалуйста, сообщите в инквизицию, — продолжил лорд-канцлер тоном человека, привыкшего справляться с кризисными ситуациями, хотя Лукан сомневался, что этому человеку раньше приходилось сталкиваться с чем-то подобным. — И созовите всех членов Позолоченного совета. Мы должны показать торговым принцам всю степень предательства их лорда-протектора.
Капитан взглянула на Лукана, на мертвые тела, на Маркетту, лежавшего без сознания, и явно решила, что ей недостаточно платят, чтобы она разбиралась с таким дерьмом. «Вызовите инквизицию», — приказала она одному из своих охранников, прежде чем отдать остальным ряд распоряжений. Все они отдали честь и исчезли за дверями.
— Готово, — сказала капитан, поворачиваясь к Артемио. — Пока мы ждем, может быть, вы расскажете мне, что, черт возьми, здесь произошло?
— О, мы можем придумать что-нибудь получше, — сказал Лукан, прижимая большой палец к золотому символу на овале. — Мы можем вам показать.
Глава
39
ПРОФЕССИОНАЛЬНОЕ ЛЮБОПЫТСТВО
Прошло всего несколько дней с тех пор, как Лукан в последний раз стоял в атриуме виллы Зандрусы, но, казалось, прошла целая жизнь. Несмотря на это, место было таким, каким он его помнил: разноцветные птицы порхали между невысокими деревьями, солнечный свет отражался в воде фонтана. Не хватало только Магеллиса, предателя, который в течение многих лет выдавал себя за управляющего Зандрусой. Много пользы ему это не принесло. Магеллис был вознагражден перерезанным горлом, любезно предоставленным клинком Деластро, и, насколько Лукану было известно, его труп все еще лежал в катакомбах, крысы обгладывали его кости. Что касается его настоящего хозяина, Маркетты, то бывший торговый принц сидел, закованный в цепи, в Эбеновой Длани — по-видимому, в той же камере, которую занимала Зандруса. Ничего меньшего он не заслуживал.
Все было кончено.
Предательство Маркетты было раскрыто, Сафрона спасена, невиновность Зандрусы доказана.
И все же, сидя на солнышке, Лукан не мог избавиться от беспокойства, задержавшегося на задворках сознания. Он поежился, несмотря на тепло. Это просто усталость, сказал он себе, подавляя внезапный зевок. Прошло три дня с тех пор, как он расстроил планы Маркетты, и они были изнурительными, наполненными бесконечными допросами со стороны ряда инквизиторов, которые, казалось, были полны решимости отмазать своего лидера — и организацию — от любого участия в заговоре Маркетты. Они допрашивали его часами, отказывая в еде, воде и отдыхе, постоянно пытаясь разорвать его историю по швам — не в последнюю очередь в тех частях, где фигурировали Безликие.
Лукан не мог винить их за это; даже для него самого его рассказ об убийствах и наемниках, призрачных волках и пурпурных кристаллах звучал как бред сумасшедшего. И все же черный овал, каким бы странным артефактом он ни был, подтверждал его рассказ, проецируя воспоминания Волка золотым светом каждый раз, когда Лукан нажимал на светящийся символ. Что еще важнее, Артемио делал то же самое. Лорд-канцлер подтвердил все подробности того, что произошло в большом зале дворца, заставив Лукана благодарить Леди за то, что Маркетта не перерезал Артемио горло, когда у него была такая возможность. Тем не менее, именно слова другого человека в конечном счете убедили следователей в том, что Лукан говорил правду.
Выяснилось, что понтифик не погиб от рук Безликих. То ли мясистая шея спасла его от черного щупальца Кракена, то ли Леди присматривала за своим заблудшим учеником (что, по мнению Лукана, было крайне маловероятно), но вместо этого он потерял сознание и оставался в таком состоянии почти два дня. Когда он, наконец, очнулся и узнал, что Маркетта закован в цепи, он признался в своей роли в заговоре и умолял о помиловании, утверждая, что его вынудили к этому. Какой бы ни была правда, инквизиции этого было достаточно, чтобы в конце концов осудить Маркетту как предателя и убийцу и признать причастность их собственного лидера к заговору. Лукан услышал эту новость ранее тем утром, когда инквизитор сообщил ему — вместе с Блохой и Ашрой — что их заточение в нескольких комнатах дворца закончилось, и они могут быть свободны.
— Вероятно, тебе лучше покинуть город, — сказал инквизитор, бросив на Лукана мрачный взгляд, все еще полный недоверия, даже сейчас. Несмотря на все, что сделал Лукан.
— Поверь мне, — ответил Лукан, дружески хлопнув мужчину по плечу, — я действительно намерен это сделать.
И все же, как бы ему ни хотелось покинуть Сафрону, он не мог. Еще нет. Нет, пока я не
