ответила Кэтрин. — Впрочем, они оба не любят слово на букву «С». Но не берите это в голову. Лучше продолжайте. Ваш рассказ меня очень заинтересовал.
— Нас, — поправила Минкс, и Кэтрин кивнула в знак согласия. Ей пришло в голову, что Минкс окажется весьма полезной, если придется вступить в перепалку.
Салли понадобилось некоторое время, чтобы продолжить. Она нахмурилась в ответ на выходку духа, оскорбленного ее словом и выказавшего свое возмущение во внешний мир. Наконец, она откашлялась и продолжила:
— Ну… этот человек, он… бледный курильщик. Так я его называю, потому что он все время курит и выглядит так, будто в жизни не видел солнца. В любом случае, я искренне опасаюсь за свое дело, если он продолжит приходить. Но, как я уже сказала, он исправно платит, и у меня просто нет веской причины попросить его больше не посещать мою таверну. Однако то, как он влияет на моих девочек и на других посетителей, является самой настоящей проблемой.
— Позвольте резюмировать, — сказала Кэтрин. — Этот человек — хороший клиент. Никогда не отказывается платить за еду и напитки, и я даже рискну предположить, что он пребывает в молчаливом созерцании, не вступая ни с кем в конфликты. Он не создает неприятностей и выказывает благодарность вашему делу, всегда поощряя подавальщиц монетой. Поэтому его единственным грехом, по-видимому, является тот факт, что он наделен весьма необычной внешностью. Под эту характеристику подходит множество людей в этом городе, и вы никому из них не отказываете в посещении вашего заведения.
— Да, все так, — последовал ответ. — Просто этот человек… он… другой. Он несет в себе что-то. Что-то… я даже не знаю, как это назвать! — Она призадумалась, и вскоре все же решила, что знает: — Что-то ужасное! — заключила она.
— И это нечто — то самое, что чувствуют другие ваши клиенты и что наносит вред вашему делу, — уточнила Минкс.
— Верно. Я даже могу уточнить: все дело в его правой руке.
— О? — Брови Кэтрин удивленно приподнялись. — А что с ней не так?
— Он никогда не снимает с нее черную перчатку. Всегда прячет ее. Я наблюдала за ним, пока он курил свою трубку, ел или пил, и могу точно сказать, что с этой рукой что-то не так. Что-то заставляет его держать ее скрытой.
— И он не может ею пользоваться?
— По крайней мере, не полностью, — поправила Салли. — У него на ней не гнутся три пальца.
Кэтрин провела минуту в раздумьях, невольно сгибая и разгибая собственные пальцы.
— Итак, — сказала она наконец, — получается, что этот бледный курильщик, как вы его называете, приносит вам неудобства своим образом могильщика и тем, что у него искалечена правая рука? Простите, но я боюсь, это не повод отказывать ему в посещении вашей таверны вне зависимости от того, что думают другие клиенты.
— Я понимаю вашу позицию, я сама в начале ее придерживалась. Тем не менее, от него исходит ужасное ощущение. И сразу возникает предчувствие, что грядет что-то недоброе. Я никак не могу от этого избавиться. И мои девочки не могут. И другие завсегдатаи. Извините, я знаю, что вся эта речь звучит неубедительно, но он попросту бросает тень на мое заведение…
— Дело не в этом, — покачала головой Кэтрин. — А в том, что я не представляю, что вы хотите, чтобы мы сделали.
— Заплатите ему, — ответила Салли без колебаний. — Я предложу ему десять фунтов, чтобы он проводил свое время в другом месте. — Когда Кэтрин и Минкс не ответили, Салли подалась вперед. — Мне неловко самой подходить к нему с этим предложением, поэтому для выполнения подобной работы я и нанимаю вас. Я прошу вас дать ему мои десять фунтов, чтобы он больше не приходил в мою таверну.
— А если он возьмет деньги и вернется, что тогда?
— Я попрошу, чтобы он подписал юридический документ. Придется, правда, составить его для начала. Но я уже связалась с моим адвокатом Дэвидом Ларримором.
— Понятно, — вздохнула Кэтрин. — И вы бы хотели, чтобы мы засвидетельствовали, как он возьмет деньги и подпишет документ? Когда?
— Подойдите к нему этой же ночью, если возможно. Сквайр Ларримор уверил меня, что документ будет готов и доставлен мне к вечеру.
— Так много денег и так много хлопот, чтобы просто выставить кого-то за дверь, — фыркнула Минкс.
— Я сожалею о том, что приходится это делать. Но вы сами все поймете, как только увидите его.
— Хорошо, — сказала Кэтрин, склонив голову. — Мы сделаем то, что вам нужно. Однако меня не меньше интересует то, кого же он с таким усердием и терпением ожидает. Кто должен войти в вашу дверь?
***
Так две женщины из агентства «Герральд» оказались за столом джентльмена, который их не приглашал, в то время как в камине потрескивал огонь, а аккорды песни Салли Алмонд звонко доносились из соседнего зала. Другие посетители продолжали есть и пить, пока за окном клубился ноябрьский туман.
Затянувшееся молчание прервала Кэтрин:
— Мое имя…
— Я знаю, кто вы, — перебил человек. — Откуда-то… — Его глаза сузились, будто он припоминал. — О, да. Из Лондона. Но… это было лет десять назад, как минимум. — Он кивнул, будто решил, что его воспоминания точны. — Да. Кэтрин Герральд, не так ли? Вдова Ричарда?
По спине Кэтрин внезапно пробежал холодок. Откуда этот человек мог знать ее? В равной степени она была поражена и тем, что он упомянул ее любимого, но давно почившего мужа Ричарда, создателя агентства по решению проблем. В 1694 году Ричард Герральд был жестоко убит приспешниками Профессора Фэлла.
— Да, — ответила она, и голос ее прозвучал заметно напряженнее, чем обычно. — Я вдова Ричарда.
— Ах! — Пламя вновь опустилось в трубку, и из нее почти сразу повалил дым. — У меня хорошая память. Моя жена никогда не беспокоилась, что я забуду день ее рождения или годовщину свадьбы. Я помню, как встретился с вами и Ричардом на праздничном ужине у судьи… — Он вдруг замолчал, черты его лица резко обострились,
