Те же боевые флаги, развивающиеся над неприступными крепостями их душ; одинаковые монстры, охраняющие рвы; всегда запертые от врагов ворота. И Минкс Каттер была едва ли не единственным человеком — кроме, разве что, самой Кэтрин — кто счел бы это за комплимент.
Минкс отвлеклась от бледного курильщика и нарочито беззаботно перевела взгляд на поленья, горящие в камине. При этом она продолжала изучать странного джентльмена, скрытого сгустками дыма, боковым зрением. Потому-то Кэтрин и дала этой девушке возможность работать в агентстве: если Минкс во что-то вцеплялась, она держалась за это мертвой хваткой и не отпускала, пока оставался хоть один зуб, способный впиваться в цель. Впрочем, трудно представить себе обстоятельства, при которых у Минкс Каттер остался бы всего один зуб — у нее наготове всегда имелся набор острых металлических клыков, благодаря которым она могла не беспокоиться за свою безопасность. Минкс была настолько опытной в обращении с любым холодным оружием, что запросто могла бы вырезать свои инициалы на ангельской арфе, равно как и на заднице самого дьявола.
Кэтрин вовсе не удивляло, что Профессор Фэлл счел Минкс полезной для своей криминальной империи. Единственный вопрос Кэтрин о Минкс носил философский характер: останется ли она на стезе решательницы проблем и законопослушной гражданки или однажды вновь поднимет свой боевой флаг против всего, что агентство «Герральд» считает святым?
Что ж… время покажет.
Кэтрин сделала последний глоток вина, отставила бокал в сторону и сказала:
— Пора.
Они поднялись из-за стола и направились к бледному курильщику. Он не замечал их, пока они не приблизились к нему почти вплотную — настолько его внимание было сосредоточено на входной двери. Лицо мужчины обратилось к ним так, словно его, подобно флюгеру, развернул резкий порыв ветра. В его глазах вновь заплясали красные искорки пламени, и он убрал трубку изо рта левой рукой.
— Прошу прощения, — заговорила Кэтрин, одарив его чарующей улыбкой. А ее улыбка и впрямь до сих пор вызывала очарование — в пятьдесят три года, может быть, даже сильнее, чем в тридцать три. — Можем ли мы присесть к вам на минутку?
— Нет. — Голос мужчины прозвучал так, словно где-то рядом перекатилась бочка с гравием.
— Спасибо, — звонко отозвалась Минкс, уже опускаясь на стул напротив него.
Кэтрин села справа от мужчины.
— Всего минута. Больше нам не нужно, — успокаивающе сказала она.
— А в чем дело? Кто вы такие? — Теперь в его голосе послышалась паническая нотка.
— Задавать вопросы тут будем мы, — отчеканила Минкс.
— Ах! — неопределенно вздохнула Кэтрин, сохранив на лице обворожительную улыбку. Она с трудом поборола желание положить руку Минкс на плечо, дабы успокоить ее. Это было равносильно тому, чтобы положить руку в капкан для животных. — У нас есть небольшое дело, которое мы хотели бы обсудить с вами, сэр.
— Но у меня с вами никаких дел нет, мадам. А теперь, если вы любезно удалите отсюда свои…
Он оборвался на полуслове, потому что Минкс извлекла из своего темно-фиолетового жакета хищный изогнутый клинок и демонстративно стала изучать его восхищенным взглядом, словно любуясь лучшим на свете любовником.
— Всего минуту, — повторила Кэтрин с заметным нажимом, продолжая дружественно улыбаться и источать обаяние.
***
В то утро в офис агентства «Герральд» в доме номер семь по Стоун-Стрит пришла седовласая, но энергичная и очень трудолюбивая Салли Алмонд и, заняв кресло прямо напротив стола Кэтрин, сообщила:
— У меня проблема с одним мужчиной.
— В этом вас поймут все женщины мира, — ответила ей Кэтрин с тенью улыбки, бросив быстрый взгляд на Минкс, которая заинтересованно подняла глаза и оторвалась от отчета по недавнему делу об убийстве Мун Мэйден[50]. Сидя за соседним столом, Минкс крепко сжала занесенное над бумагой перо, намереваясь закончить начатую строчку, однако все ее внимание моментально сосредоточилось на проблеме, с которой пришла владелица лучшего в Нью-Йорке кулинарного заведения, носившего ее имя.
— Продолжайте, — попросила Кэтрин, вновь обратив взгляд своих холодных серых глаз на утреннюю посетительницу.
— Хотела бы я, — вздохнула Салли, — найти в этой ситуации хоть крупицу юмора. Но, когда проблема начинает мешать делам, я не в состоянии этого сделать. Дело в том, что у меня есть один постоянный клиент, который, скажем так, довольно необычен. И его присутствие — настоящее грозовое облако, из которого рано или поздно начнут извергаться гром и молнии, я в этом уверена. Это заставляет других посетителей… нервничать. Несколько человек уже прямо сказали мне об этом. И некоторые из них — а все они были завсегдатаями — больше ко мне не приходят! Даже мои служащие пугаются, стоит ему войти в зал. А он все продолжает приходить. Каждый день в шесть часов. И остается до девяти. Он следует этому ритуалу в течение последних десяти ночей, за исключением субботы, конечно же.
— Вы знаете этого человека? — спросила Кэтрин.
— Первый раз я увидела его ровно десять ночей назад. — Салли бросила быстрый взгляд на Минкс, которая со скрипом придвинула свой стул поближе, а затем снова посмотрела на мадам Герральд. — Он заказывает рыбу или курицу с горохом или картофелем. Затем кофе и бисквит. При этом курит свою трубку почти непрерывно. Заказывает еще кофе. Платит, как только ему предъявляют счет, и даже немного оставляет девочкам. Проблема не в этом. Я просто замечаю, что он всегда сидит лицом к двери и будто бы кого-то ждет.
— Но при этом он всегда один? — поинтересовалась Минкс. Ее любопытство разгорелось с невообразимой силой в ответ на эту ситуацию и полностью отвлекло ее от дела Мун Мэйден, которое отошло в прошлое и уже не представляло никакого интереса.
— Всегда один. И если б только вы увидели его, то поняли бы, почему. Он ведет себя… как могильщик. Так его описала Эммалина в первую ночь. Софи говорит, что он чем-то похож на палача. В любом случае, лично для меня он выглядит, как сама Смерть за работой.
В комнате вдруг раздался стук. И он был настолько громким, что Салли невольно подпрыгнула на своем кресле.
— Святые угодники! — воскликнула она, широко распахнув глаза. — Что это было?
— Один из местных призраков, — спокойно
