На лице Марии ясно отразилось смятение, она сжала кулачки, словно собиралась умолять отца.
— Но, милорд, она ведь говорила, что нуждается во мне и желает, чтобы я оставалась с ними.
— С ними, Мария? — Голос отца источал яд, и глаза девочки расширились, будто ее ударили. Отец понизил голос и угрожающе наклонился к ней. — Глупенькая моя девочка, никаких «они» нет и быть не может, если только не утихнет гнев короля. Дурень Суффолк совершил государственную измену, вступив тайком в подобный брак. Он осмелился! Он осмелился настолько приблизиться к трону посредством брака! Это оскорбительно для его повелителя короля, его некогда лучшего и доверенного друга!
— Но ведь король Генрих пообещал ей, что она сможет сама выбирать себе супруга, если вдруг умрет король Людовик, — тихо возразила Мария.
— Ха-ха! Его величество пообещал! Когда-то, может, и пообещал, но теперь ветер подул с другой стороны. Ей отведена важная роль в делах государственных, а она взяла и все поломала.
— Она просто влюбленная женщина, милорд.
— А еще она дуреха и дорого за это заплатит, вот и начало… — Отец протянул руку и разжал кулак; на широкой ладони лежал алмаз «Зеркало Неаполя». «Каким он выглядит тяжелым и тусклым в отцовской руке!» — не к месту подумалось Марии.
— Я не позволю, чтобы ты пошла на дно вместе с ней, дитя мое. Мне казалось, что тебе лучше всего служить именно ей. — Он крякнул и сунул большой алмаз в карман. — Я ошибся.
— Новый король Франции одобряет этот брак, милорд. Он, конечно же, поможет переменить мнение Его величества.
Отец протянул руку, его пальцы больно впились в плечо Марии.
— Какая ты глупая! Да он просто обрадовался тому, что устраняет с дороги ценную пешку, которая могла вступить в брак, выгодный для Англии и опасный для него. Он и сам охотно сделался бы двоеженцем, лишь бы не дать Марии Тюдор выйти замуж за Карла Кастильского. Любезный и отзывчивый Франциск помог им с герцогом только для того, чтобы вернее погубить!
Слезы заструились по щекам Марии, закапали с подбородка. Слезы застилали ей глаза, она никак не могла их сморгнуть. Непроизвольные рыдания слегка сдавили ей горло. Отец снял с ее плеча свою тяжелую руку и на шаг отступил.
— Тебя заманили в ловушку, дитя, тобой играли, а я этого не допущу. У меня свои виды на тебя, и роль тебе отведена не маленькая. Могу лишь уповать на то, что король так и не узнает, что ты была посвящена в подготовку к этому браку, а мне ничего не сказала. И я молюсь, чтобы он не возложил на меня вину за то, что я им не помешал, хотя как я мог помешать этому хитрому лису Франциску свершить задуманное?
— Франциск и Клод со всем двором отправятся теперь в Амбуаз, — продолжал отец. — Это на реке Луаре, там будет основная резиденция короля. Ты отправишься с ними в путь на заре. — Он искоса взглянул на ее маленький дубовый гардероб. — Надо укладывать вещи, не теряя времени.
— Так они не останутся здесь, в Турнельском дворце? — услышала Мария свой голос словно со стороны.
— В Париже чересчур шумно, и церковные власти слишком близко. Король делает очередной ловкий ход. Нет нужды говорить, что принцесса Мария и герцог останутся здесь до тех пор, пока не разрешатся их трудности — в ту или иную сторону.
— А вы им поможете?
— Я помогаю только моему королю, дитя. — Он повернулся, пошел к двери, а Мария стояла, отчаянно ожидая доброго слова, ласкового взгляда. — И, конечно, роду Булленов, — добавил отец уже у самой двери. — Утри слезы, Мария. Нам очень повезло, что новая королева желает взять к себе на службу двух девушек-англичанок. Она благочестива, ее любит народ, хотя Франциск, как и наш король, находит себе любовь на стороне.
— Вы сказали — двух англичанок, отец?
— Нынешним летом к тебе присоединится твоя сестра Анна. Я отправляюсь домой: отвезу этот камешек Его величеству, а заодно заберу ее. Надеюсь, ты сама понимаешь, что об Анне следует хорошенько заботиться? Она уже показала свой ум и сообразительность, хотя с красотой Говардов, доставшейся тебе, ей никогда не соперничать.
«Что ж, — подумала Мария, — у меня будет Энни, значит, я уже не одна». Она широко распахнула отцу дверь; дремавший в соседней комнатке паж тут же вскочил, готовый следовать за господином. Да, но ведь Энни всего восемь лет, к тому же она мамина дочка.
— Анна так юна, милорд, — совсем как я, когда отправлялась ко двору эрцгерцогини Маргариты, — сказала Мария, а про себя подумала: «Теперь матушка будет совсем одна в садах Гевера».
— Она-то моложе, Мария, да соображает получше. И не забывай: все, что вы обе станете делать, обязательно отразится на мне и всей семье Буллен. Сделай так, Мария, чтобы я и твоя матушка гордились вами. А теперь быстро попрощайся с принцессой Марией. Я напишу тебе из Англии.
Дверь за ним закрылась. Мария обессиленно опустилась на свое узкое ложе. По крайней мере, у нее будет Энни, с которой надо заново подружиться, которой надо будет помогать, опекать, любить.
«А он за все время, что был здесь, даже не снял плащ», — горько подумала девочка. И снова подступили к глазам слезы.
Глава пятая
22 июня 1518 года
Замок в Амбуазе
Громоздкий, тяжеловесный средневековый замок в Амбуазе переживал чудо второго рождения. Массивные стены из каменных глыб покрылись затейливым узором легких арок, а очаровательные кремовые башенки потянулись, как пальцы, к высокому синему небу, шатром накрывавшему долину Луары. Некогда мрачные внутренние покои озарились светом, лившимся из громадных окон на полы наборного паркета; ароматные кустарники стали обрамлением регулярных садов, наполненных клумбами персидских роз и нежной лаванды. В фонтанах журчали высокие тонкие струйки прозрачной воды, стены галерей и комнат оклеили обоями, украсили итальянскими гобеленами и живописью. Замок короля Франциска гордо вознесся на ярко занимавшейся заре французского Возрождения.
Три года минуло с той поры, как ушли в небытие дряхлый Людовик XII и его допотопные порядки, и за это время вся Франция расцвела под вселявшей большие надежды десницей нового монарха. На гербе Франциска была изображена легендарная саламандра, способная выходить невредимой из огня, и еще ни разу король не изменил своему девизу: «Nutrisco et extinguo»[36]. В последние два года молодой король совершил победоносный поход на юг, навязал свою волю швейцарцам и вступил триумфатором в покоренный Милан. Сам Папа Римский оказал ему почет и уважение, король окунулся в атмосферу Италии, где расцветали науки и искусства, где достигало вершин Возрождение. С победой возвратился он в Марсель, переполненный новыми планами, захваченный стилем итальянского искусства, сопровождаемый Леонардо да Винчи, которому исполнилось тогда шестьдесят четыре года. Под властью и защитой Франциска его королевство устремилось в будущее. Он истреблял загнивающие сорняки средневековья и заботливо лелеял рвущиеся к свету ростки Возрождения.
