— Я думала, что умру. Я должна была умереть, — тихо пробормотала она, почти про себя.
Она хотела умереть. Ужасная ответственность, лежавшая на ее хрупких плечах, оказалась более тяжелой ношей, чем она могла вынести. Она заставила свои ресницы подняться, чтобы посмотреть на него.
— Ты в большой опасности. Тебе не следует находиться рядом со мной. Где бы мы ни находились, здесь небезопасно. Для тебя небезопасно.
Люциан улыбнулся и, потянувшись, отбросил упавшие ей на лицо волосы. Его прикосновение было невероятно нежным и давало ей странное ощущение безопасности. Его голос был таким красивым и чистым, что ей захотелось, чтобы он говорил вечно. Его акцент был сексуальным, от чего дрожь желания прошлась по ее телу, и которую она с трудом узнала.
— Не волнуйся обо мне, птенчик. Я способен защитить нас обоих. Я знаю, кого ты боишься, и пока ты находишься в этом доме, ты в безопасности. Хоть он и хорошо натренирован, но на эту территорию ему не войти незамеченным.
— Ты не знаешь его. Он убьет каждого, не раздумывая и без угрызений совести. Даже то, что ты только помог мне, он расценит как угрозу себе, — она заволновалась, с беспокойством глядя на него.
— Если не веришь мне в остальном, Джексон, поверь, хотя бы, в этом. В мире нет более опасного человека, чем тот, который сейчас находится с тобой в одной комнате. Тайлер Дрейк не сможет добраться до тебя. Он больше не влияет на твою жизнь, поскольку теперь ты под моей защитой, — он сказал это по-деловому, не высокомерно, не хвастливо.
Она вновь затерялась в его темных глазах. Его красивых и очень необычных глазах. Джексон почувствовала себя немного потерянной и, чтобы избавиться от гипноза, часто заморгала.
— Я знаю, что ты так думаешь. Но мой отец был из «морских котиков», также как и Рассел Эндрюс, мой опекун. Тайлеру Дрейку удалось убить их обоих. Пока ты находишься рядом со мной, ты не можешь считать себя в безопасности, — ее ресницы стали слишком тяжелыми, чтобы держать их поднятыми. Поэтому они опустились вниз, несмотря на все ее намерения переубедить его. У нее не было сил, чтобы защитить его. Это пугало, и сердце болезненно заколотилось у нее в груди.
— Успокойся, Джексон. Сделай глубокий вдох и расслабься. Именно я забочусь о тебе, а не наоборот, хотя я невероятно ценю, что ты хочешь защитить меня. В любом случае, никто не знает, где ты. Ты в полной безопасности. Просто засыпай, милая, и выздоравливай.
Его голос был таким успокаивающим и убедительным, что вскоре она обнаружила, что ее дыхание подстраивается под его. Почему ей хотелось поступить так, как приказывает он, она не знала, но желание подчиниться было слишком велико, чтобы его можно было игнорировать. Она позволила себе закрыть глаза.
— Надеюсь, ты действительно так хорош, каким считаешь себя. Для тебя же будет безопаснее, если ты позвонишь моему начальнику и попросишь его приставить к тебе пару парней для охраны, — ее голос постепенно затихал, и остаток фразы прозвучал невнятно. — А еще безопаснее будет, если ты простой покинешь меня и никогда не оглянешься назад.
И вновь пальцы Люциана запутались в ее волосах.
— Ты думаешь, так я буду в большей безопасности, да?
В его голосе прозвучал намек на удивление. И по какой-то причине это заставило сердце Джексон вздрогнуть. Он был таким родным, словно она знала его давно, хотя совсем не узнавала. Разве что его прикосновение. Она знала его прикосновение. И звук его голоса. Она знала звук его голоса. Акцент со своим бархатистым соблазнением, то, как он строит фразы. Казалось, все это есть в ее сознании. Самым безумным было то, что Джексон начинала верить в него.
Он видел, как она умирала, не тратя сил на борьбу. Она не хотела, чтобы ее жизнь спасали, но, беспокоясь об его безопасности, приняла вызов стать его охранником. Она была готова защитить его, даже не зная, кем он является. Он провел довольно много времени, слившись своим сознанием с ее. Сначала, это было необходимо для поддержания ее жизни. Затем он делал это, потому что хотел узнать ее, ее воспоминания, узнать, как она думает, о чем мечтает, узнать, что важно для нее. В ней было намного больше сострадания, чем требовалось. И она нуждалась в нем, чтобы соблюсти баланс.
Он был поражен, насколько сильным было его сексуальное влечение к ней. Такого с ним никогда раньше не случалось. Он редко смотрел на женщин, кроме случаев, когда надо было удовлетворить голод. Теперь его голод был иным и намного сильнее, чем он мог себе представить. Ради интереса Люциан иногда сливался своим сознанием с людьми, чтобы посмотреть, что из себя представляет секс. Но настойчивое требование, яростно бушевавшее в его теле, совсем не было похоже на виденное им. Оно, казалось, полностью завладело им, вытеснив все здравомыслие.
Защищать. Люциан знал, что все мужчины-карпатцы рождались с огромным чувством долга по защите женщин и детей своей расы. Желание защитить Джексон было совсем другим. Люциан посвятил свою жизнь защите, как людей, так и карпатцев, и все же сила его эмоций по отношению к Джексон была во много раз сильнее. Он оказался не подготовлен к мощнейшему чувству привязанности, которое почувствовал к ней. Он, проживший почти всю свою жизнь в темноте и в тени, привыкший и хорошо знакомый с насилием. Он, являющийся самой темнотой и опасностью. Теперь он жаждал познать нежность и доброту. Люциан знал себя слишком хорошо. Он знал, что является могущественным и опасным, и принимал это в себе. Теперь же рядом с Джексон, такой хрупкой и уязвимой, лежавшей в его постели, он более чем соответствовал этому описанию.
Со вздохом он опустился на постель рядом с ней. Пока она остается человеком и вынуждена оставаться на поверхности земли, чтобы выжить, он был не в силах полноценно защитить ее в течение дня, поскольку солнечный свет уменьшал силы карпатцев. В обычных обстоятельствах он бы ушел под землю до наступления ночи. Что сейчас представляло проблему для них обоих. Она не могла находиться вдали от него так много часов, не испытывая ужасных страданий. Поэтому он растянулся на кровати рядом с ней, приказав ей спать до следующего заката. Тем временем защита, которой он окружил их, и волки, которых он выпустил, обеспечат им безопасность от различных созданий — людей или прочих, — которые могут попытаться причинить им вред. Он притянул ее хрупкое тело под защиту своего большого и зарылся лицом в шелковистый аромат ее волос.
Глава 2
Вначале Джексон уловила его запах. Чистый. Свежий. Сексуальный. Про себя она покачала головой, поражаясь самой себе. Теперь она его знала. Знала его прикосновение, его голос, его запах. Раньше даже во сне ее рука крепко сжимала такую родную рукоять пистолета. Теперь же она ослабила хватку на нем, почти позволяя ему свободно упасть на простыню рядом с собой. Она чувствовала себя в безопасности и, лежа с закрытыми глазами, размышляла над всем этим. Ощущение безопасности. Девушка не помнила, чтобы когда-либо раньше испытывала подобное чувство. Ее заинтересовало, почему, не смотря на то, что она была слаба и ранена, наедине с совершенным незнакомцем, не имея представления о том, где находится, она чувствовала себя в безопасности.
