Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 33
А вот жилище Микаэля Блумквиста он поместил в старый Стокгольм, вне районов Хальмана. Мы долго обследовали территорию, прежде чем нашли для него подходящий адрес. Улица Бельмансгатан открывала много возможностей, особенно симпатичным нам показался дом Лауринска, 4–6. Он был выстроен в 1891 году, и с тех пор в квартирах этого кирпичного здания с видом на залив Риддарфьерден обитали многие художники. Но для Микаэля жилье было слишком шикарным, у него не хватило бы средств его оплачивать. Тогда мы остановились на идеальной, как нам казалось, квартире с видом на море, но в ней не было трех выходов, которые позволили бы, по замыслу Стига, трем разным группам одновременно установить слежку за Блумквистом. Стига это очень опечалило. «Не беда, — сказала ему я. — Представим себе, что внизу есть еще дверь (я ткнула пальцем в нужном направлении), и дадим дому вымышленный номер». Его лицо осветилось: «Верно! Так и сделаем!» Однако по неизвестной причине в опубликованной версии эта нумерация исчезла. Надо сказать, что у Стига не было времени прочесть пробную верстку даже первого тома, а сцена слежки за квартирой Микаэля находится в третьем.
В начале первой книги рассказывается, как Микаэль Блумквист, обустраивая свое жилище, закрыл выбоины на стенах акварелями Эммануэля Бернстоуна. Мне всегда очень нравился этот художник, и в то время, когда он еще был никому не известен, я купила одну из его работ на деньги, завещанные мне бабушкой. Вторую я смогла приобрести на наследство, пришедшее на этот раз от мамы. Обе акварели всегда висели у нас в доме.
Работая над книгой, я взяла интервью у дочери Хальмана, которой в ту пору было двадцать шесть лет. Она рассказала мне, что ее отец много путешествовал с художником Андерсом Дорном и писателем Альбертом Энгстрёмом. Все трое выпивали столько пива, что причал перед домом Хальмана в Скарпё был завален пустыми бутылками и катер не мог высадить пассажиров. Этому анекдоту нашлось место в первом томе трилогии, но там с двумя этими деятелями искусства путешествуют Фредерик Вангер и его жена Ульрика.
Стигу так нравилось мое исследование, что он все время повторял: «Вот увидишь, эта работа перевернет твою жизнь». По иронии судьбы получилось, что мою жизнь перевернула не собственная книга, а «Миллениум».
Когда во втором томе Лисбет Саландер, вернувшись из Гренады, начинает подыскивать себе квартиру, это оказывается нелегким делом, хотя она и богата. Стиг тоже потратил немало времени, чтобы найти для нее новое жилье. На самом деле подходящее место обнаружила я… в своих документах. Поскольку я работала на предприятии «Сканска», меня интересовало все, что касается этой компании. Я собирала информацию о ее деятельности в области строительства и о Перси Барневике, председателе ее административного совета. Стараниями средств массовой информации достоянием публики стало известие об огромной пенсии, которую он получил по итогам многолетней работы в руководстве разных организаций. Меня это интересовало с двух сторон: как горожанку и как наемного работника. Когда Барневик продал свою квартиру на улице Фискаргатан, статья, написанная по этому поводу, тоже осела в моей документации. Вот так Лисбет и поселилась на улице Фискаргатан, близ Мосебакке.
На моих заметках основан разговор двух персонажей, Микаэля Блумквиста и Роберта Линдберга, встретившихся на пристани Архольма. Они обсуждают получение и растрату государственных субсидий крупными предприятиями, такими как «Сканска» или ABB. Результатом этой злополучной беседы стало то, что Блумквист решил заняться махинациями Веннерстрёма и в конце концов был осужден за диффамацию.
Мы также очень хорошо знали все кафе, описанные в «Миллениуме». Одни служили местом наших свиданий после рабочего дня, как кафе «Анна» в Кунгсхольмене, в котором Микаэль в начале действия слушает по радио только что вынесенный ему приговор суда. В других, к примеру в «Гиффи» и «Ява», мы любили отдыхать после походов в художественные галереи на холме Хурнгатсгатан. А кафе-бар на Хурнсгатан, где Блумквист услышал по радио, что человек, покушавшийся на жизнь Лисбет, убит, вообще было местом общего сбора сотрудников «Экспо», ибо находилось в том же здании, что и редакция. Туда мы всегда заходили после посещений любимого книжного магазина, торговавшего феминистской и политической литературой, и ели восхитительные маленькие сэндвичи с сыром из нашего родного Вестерботтена. Кафе «Мельница», где Лисбет знакомится с участницами рок-группы «Персты дьявола», место веселое и шумное, и там подают замечательные фрикадельки. Было время, когда они исчезли из меню, но завсегдатаи запротестовали, и хозяину пришлось их вернуть.
И наконец, к нашим любимым местам, упомянутым в трилогии, относится домик в Сандхамне, куда Микаэль Блумквист удаляется «читать, писать и расслабляться». Мы всегда снимали на лето домик на архипелаге и мечтали построить такой же, но собственный. Он должен был походить на тот, что так подробно рассмотрела Лисбет Саландер: не более тридцати квадратных метров, обустроенных, как внутренность корабля, с большим окном, выходящим прямо на воду, и широким кухонным столом, где свободно можно было работать вдвоем.
Персонажи
Среди персонажей трилогии имеется немало реальных людей, которых Стиг поместил туда в знак уважения. Другие попали в текст благодаря какой-то своей особенности, привлекшей внимание автора. И наконец, есть персонажи полностью вымышленные, но кажется, что ты их узнаешь, что они существовали на самом деле. К примеру, мне написала одна женщина-врач, пластический хирург, убежденная, что именно она послужила Стигу прообразом доктора Алессандры Перрини, которая увеличивает грудь Лисбет Саландер.
Однако Микаэль Блумквист — вовсе не Стиг Ларссон. Он тоже без конца пьет кофе, курит и непомерно много работает, но на этом сходство кончается. Зато очевидно, что Микаэль воплощает собой образ всеми признанного многопрофильного журналиста, каким Стигу хотелось быть. У него есть свое мнение и своя политическая позиция, и он, как и сам Стиг, в своих суждениях несгибаем и неподкупен.
Можно задать еще такой вопрос: а не является ли Лисбет Саландер женской ипостасью самого Стига? Их явно объединяет пристрастие к нездоровой пище вроде замороженной пиццы или сэндвичей. Лисбет — гениальный хакер, непревзойденный специалист по добыванию информации. У нее фотографическая зрительная память, что позволяет ей с одного раза запоминать сложнейшие тексты, например трактат по астрономии сфер. Я уже говорила о необыкновенной памяти Стига, о его пристрастии к разрушению традиций и ненасытной жажде исследования. Некоторые детали, касающиеся мира хакеров, почерпнуты из книги Брюса Стерлинга «Хакер, которого взломали». У нас дома было много комиксов о Супермене и о Спайдермене, то есть о супергероях, которым Лисбет Саландер вполне могла приходиться младшей сестренкой. Что же до ее загадочности и фантастической предусмотрительности, то Стиг был таким же. Впрочем, как и все сотрудники «Серчлайта» или «Экспо». Им надо было защищаться.
В книге «Девушка, которая играла с огнем» Лисбет Саландер навещает в больнице своего давнего опекуна, Хольгера Пальмгрена. Они играют в шахматы и обсуждают весьма сложную партию, один из вариантов классической партии Ласкера. Стиг и мой брат Бьёрн с самого знакомства в 70-х годах сражались в шахматы. У Бьёрна очень много книг об этой игре, и в их числе описания партий знаменитого немецкого математика и шахматиста Эммануэля Ласкера. Стиг почти всегда проигрывал, но, поскольку сдаваться вообще было не в его характере, он никогда не отказывался от реванша. Уезжая в 1977 году в Африку, он написал в неофициальном завещании (о нем речь ниже), что, если он не вернется, мой брат должен унаследовать всю его библиотеку научной фантастики.
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 33
