— Но ее хозяйка дает ей пощечины. А ведь это и есть жестокое обращение! — настаивала я на своем.
Он опять покачал головой и медленно, тоном школьного учителя, объясняющего детям элементарные вещи, ответил:
— Во-первых, такое поведение не считается избиением, а во-вторых, хотя сам мистер Сунг не приходит к нам собирать деньги, он является собственником нашего дома, как и всех других домов в округе.
Я тяжело вздохнула, понимая, что придется отказаться от революционных идей привлечь Старого Сунга к ответу. Проблема действительно была неразрешима.
Однажды ночью, когда деревья серебрились в лунном свете, хозяйка Муи Цай позвала ее к себе в спальню. Она хотела, чтобы та сделала ей массаж. У хозяйки после ужина разболелась спина. Она сняла сатиновые одежды и ничком легла на кровать. Муи Цай прошлась своими загорелыми руками по мягкой белой коже хозяйки. Без одежды было заметно, что хозяйка склонна к полноте.
— Сегодня вечером я позволю тебе помассировать хозяина. Он очень устал, а у тебя так хорошо получается, — сказала хозяйка, поднимаясь и забирая свой сатиновый халат. Как будто по заранее утвержденному сценарию в этот момент в спальню зашел хозяин в желтом халате, разрисованном на спине черными драконами. Халат доходил до колен его толстых белых ног. Муи Цай застыла в шоке. Ее хозяйка не смогла посмотреть прямо в глаза своему мужу; вместо этого она с опаской глянула на Муи Цай и раздраженно произнесла:
— Не придумывай себе чего-то такого из-за пустяков.
После того как в коридоре утихло шуршание тапочек хозяйки, хозяин сел на слегка смятую постель. Муи Цай стала на колени перед кроватью и с недоверием в глазах посмотрела на хозяина. Было очевидно, что после месяцев жарких взглядов игра заканчивается. А ее победитель сидел в желтом халате. Халат расходился у него на животе. Хозяин немного потянулся и выключил лампу. В лунном свете блестело от капелек влаги его лицо, похожее на маску. Муи Цай была перепугана до ужаса. Атмосфера запретных страстей, мерцающий лунный свет и возбужденная плоть, от которой исходил неведомый ранее запах. Но Муи Цай чувствовала не только страх, но и отвращение.
— Ну же, моя дорогая, — приветливо приглашал хозяин странным голосом, жестом показывая на постель.
Она знала его мысли так, как будто он произносил их вслух. «Девушка может не быть красавицей, но ее юность прекрасна сама по себе, а твоя девственность даст мне необходимую жизненную силу. Для мужчины моего возраста всегда полезно первым прикоснуться к телу девственницы». Ее чистота и невинность были как цветок, готовый к тому, чтобы его сорвали. А в этом саду он хозяин всего.
Китаец приветливо улыбнулся, обнажаясь полностью.
Бедная девушка все еще смотрела на небольшого червячка у него между ног и не могла поверить, когда хозяин взгромоздился на нее, такую хрупкую, сверху. Что-то небольшое, но твердое с болью вошло в ее тело, и, к своему удивлению, она почувствовала, как влажная плоть заплясала в ней. Он похрюкивал, как дикая свинья, и стонал прямо ей в ухо, пока неожиданно все его тело не вытянулось и не застыло на Муи Цай. Девушка едва не задохнулась под его весом. Хозяин перевернулся на спину и попросил стакан воды.
Все закончилось. Она одним движением надела штаны и пошла принести хозяину воды. Слезы стекали по лицу, а подбородок дрожал — она едва сдерживала рыдания. Когда Муи Цай вернулась с водой, ее мучитель заставил ее полностью раздеться. Пока он пил, его возбужденный взгляд изучал ее тело. Она чувствовала, как его взгляд пробегал от лица до кровоточащих бедер. Она так и стояла обнаженная в лунном свете, пока он не протянул к ней свои толстые руки и не привлек к себе. Когда он уснул, сильно храпя, Муи Цай смотрела отсутствующим взглядом на серебряные тени, игравшие на потолке, и вдруг увидела над собой искаженное яростью лицо хозяйки. Разувшись, та зашла в комнату так незаметно, что Муи Цай даже не слышала ее шагов.
— Вставай, бессовестная дрянь, — злобно прошипела она. Ее завистливый взгляд пробежал по молодому телу. Униженная Муи Цай попыталась прикрыть грудь. — Вставай и прикройся, бесстыдница. И никогда больше не смей засыпать в моей постели, — продолжала шипеть хозяйка.
Муи Цай торопливо пошла в заднюю часть дома, чтобы помыться. Она не могла заснуть и до самого рассвета лежала в своей маленькой комнате с открытыми глазами, переживая случившееся. После этого случая хозяин часто требовал сделать ему «массаж», а иногда даже дважды за ночь. В эти ужасные дни она сначала слышала его шаги возле своей двери и легкое поскрипывание, когда он открывал дверь. Секунда — и в серебристом свете луны появлялся ярко-желтый халат с черными драконами. Потом дверь закрывалась, и в темноте комнаты без окон можно было услышать только шуршание тапочек по цементному полу и учащенное дыхание. Потом холодная рука прикасалась к ее маленькой груди. А воздух наполнялся жарким дыханием. Странные движения внутри ее тела начинались снова.
Очень скоро Муи Цай забеременела.
Хозяин был очень счастлив, поскольку ни у одной из его трех жен не было детей. В течение долгого времени все вокруг шептались, что детей нет по его вине, но теперь стало очевидно, что причина не в нем, а в этих старых гарпиях. В восторге он приказал кормить Муи Цай наилучшим образом, чтобы его ребенок был сильным и здоровым. Даже заставил быть доброй с Муи Цай хозяйку, хотя в глазах той и продолжал гореть огонек черной зависти и ненависти. Частенько Муи Цай прятала для меня некоторые свои очень дорогие, но ужасно горькие особенные травы для беременных.
— Это для того, чтобы ребенок был сильным, — говорила она счастливым мелодичным голосом.
Однажды хозяин пришел с известием, что его первая жена хочет увидеть плодородное дерево, которое дало жизнь семени мужа. Это была грузная женщина с двойным подбородком, надменным лицом, ровным носом и маленькими хитрыми глазами. Дом Старого Сунга был заполнен беготней. Готовились изысканные блюда, пол был вымыт и начищен, а самая лучшая фарфоровая посуда выставлена на стол.
— Ты ела? — спросила она в соответствии с традиционным китайским приветствием. Голос у нее был грубый, а на лице, сквозь маску надменности, проступала скорбь. Скорбь из-за того, что внимание мужа приходится разделять с другими и что она не может иметь детей.
— Да, у нее очень хороший аппетит, старшая сестра, — ответила за Муи Цай ее хозяйка.
— Сколько месяцев до рождения? — важно спросила первая жена.
— Осталось еще три месяца. Угощайся чаем, старшая сестра, — ответила третья жена со смиренной вежливостью, которая была для нее совсем не свойственна. Она поднялась и налила себе еще чаю.
Первая жена одобрительно кивнула головой. После этого она приходила еще несколько раз и каждый раз при этом сидела с Муи Цай под деревом ассам. Она была добра, казалась искренней и все больше и больше интересовалась нерожденным ребенком. Она даже приносила подарки — дорогие детские одежки и маленькую крякающую, как настоящая, небольшую уточку. Муи Цай была благодарна этой большой пожилой даме за визиты. Общаться с первой женой было честью. Может быть, ей наконец-то улыбнется удача. Все переменится после того, как родится ребенок. Она будет мамой наследника огромных богатств хозяина.
