Ему вдруг захотелось вскочить с кровати, выбежать из комнаты и ворваться в спальню жены. С грохотом ногой открыть дверь и наклониться над Бет. У Пола просто зачесались руки от желания немедленно осуществить свой план. Какое наслаждение увидеть перед собой ее испуганное и удивленное лицо! «Ты сука! Грязная маленькая сука!» — крикнул бы он ей. Он всегда хотел сказать ей это. Если бы он набрался смелости и сделал так, возможно, все бы само собой разрешилось. Она бы наверняка ответила ему: «Что ты хочешь сказать? Кто это здесь маленькая грязная сука?» О! Он бы сказал ей все, что думает по этому поводу. Он бы сказал ей!
Но никогда у него не было сил так поступить. И чем дальше Пол откладывал свой план, тем меньше решимости у него оставалось на его осуществление. Она годами занималась этим под самым его носом, а он ничего и не подозревал. Когда же все открылось, Бет просто замкнулась в себе. Она испугалась, что потеряет его. Ведь с самого начала Бет воспринимала их брак как удачную сделку. Удовлетворив свой инстинкт продолжения рода, она преспокойно стала предаваться плотским радостям. Если же они разведутся, ей самой придется позаботиться о себе. Ее отношения с ним произрастали только лишь из меркантильных интересов.
Но что Пол сделал, чтобы что-то изменить? Ничего! Ровным счетом ничего! А все из-за того, что просто не вынес бы насмешек окружающих. Особенно своего отца… Вот сейчас он встанет, пойдет к ней и вытрясет из нее душу. Ему следовало давным-давно так поступить. Пол с трудом сел в кровати, бормоча себе под нос: «Остановись! Остановись!» Закружилась голова. Не стоило все-таки так много пить, по крайней мере не так поздно. К черту! Он может выпить и еще, если только захочет. Раньше он частенько делал это, но с тех пор, когда у него появилась Айви, Пол не испытывал такой потребности. Ах, Айви. Если б только она сейчас оказалась здесь! Он бросился на кровать и обхватил подушку руками. Если бы Айви была его женой! Но все, абсолютно все будут против нее. Но почему? А потому, что Айви была обычной девушкой, без претензий. Айви не станет изображать из себя то, чем она не является. Она естественная и живая. Поэтому ее не примут в клан! Вшивые лицемеры. Все они таковы. И Бет номер один среди них. Она сводит его с ума. Только вчера она заявила, что у него не все в порядке с головой и что ему следовало бы обратиться к врачу.
Что ж, похоже, ему действительно следует обратиться к доктору. Ему сейчас это точно не помешает. Он засмеялся.
— Доктор, у меня проблемы с головой.
— Да, мистер Хиггинс?
— Да, доктор. Мне кажется, я схожу с ума.
— Расскажите, что привело вас к такому умозаключению, мистер Хиггинс?
— Моя натура, доктор. Моя натура. Так уж я устроен. Мне совсем не нужен психиатр. Я сам все знаю о себе.
— Очень хорошо, мистер Хиггинс. Хорошее начало. Расскажите мне что-нибудь еще, мистер Хиггинс.
— Что ж, доктор, слушайте. Повзрослев, я выглядел крупным и сильным. Моя натура сделала свое дело. Но я был, как бы вам это объяснить, сэром Галахадом. Помните рыцарей Круглого стола, доктор? Ну, так вот. Я был сэром Галахадом на белом коне. Таким благородным и таким непорочным, изо всех сил старался сохранить свою душу такой же чистой и белой, какой была шкура моего скакуна.
— Вы ирландец, мистер Хиггинс?
— Нет. У меня, правда, есть небольшой акцент. Это я так говорю из-за Мэгги Сван. Она меня знает с пеленок, и я иногда по ночам разговаривал как Мэгги. Меня всегда это успокаивало. Именно Мэгги я обязан своей чистотой. Мэгги и работа. У меня всегда было очень много работы. Я всегда чем-то занят. «Я каждую ночь молюсь за тебя Пресвятой Деве», — говорила Мэгги. И вы знаете, она действительно это делала. Она была единственной женщиной в моей жизни, которая молилась за меня, доктор.
Я не имел женщин до девятнадцати лет. Это случилось в Медицинской школе. Вы можете мне не верить, но я говорю вам как на исповеди. Оттого, что у меня никогда этого не было, я чувствовал себя, ну как бы вам это сказать, неполноценным, что ли. А потом была одна девушка. Когда утром я проснулся, то первое, о чем подумал, так это о Мэгги Сван. Моя белая лошадь стала серой, а ездок черным-черным, как угли в аду. Но мне было хорошо. Я чувствовал себя мужчиной. Я прогуливался по палатам и выглядел в собственных глазах очень значительным. И именно в этот день мне на глаза впервые попалась Джинни. Она проходила стажировку. Боже, что за грустное зрелище она являла собой. С таким огромным носом. А потом, так уж вышло, мы на дежурстве проговорили с ней всю ночь, и я увидел, что это милое существо. Меня поразили ее глаза. Огромные, сияющие, невероятно красивые.
Я выяснил, что она из того же самого города, что и я. Вполне естественно, что мы опять встретились с ней чуть позже. Также естественно и то, что Джинни познакомила меня со своей кузиной. Тут-то все и началось. Она была такой маленькой, такой крошечной, а я большим, крепким парнем. Да к тому же все еще с плащом сэра Галахада. О, она быстро разглядела этот плащ. И мы просто галопом помчались в церковь.
— И что случилось потом, мистер Хиггинс?
— Что случилось потом, доктор? Это мои проблемы.
— Может, поговорим все же обо всем, мистер Хиггинс. Может, стоит рассказать кому-нибудь о своей проблеме. Вы советуете это пациентам направо и налево каждый день.
— А не заняться ли вам своим собственным чертовым делом? Слышите меня, доктор?
— Доктор, доктор, вы меня слышите? Проснитесь. Ну же, давайте, вставайте.
— Боже… Мэгги, это ты? — Он дотронулся рукой до лба. — Который час?
— Половина восьмого. Я принесла вам чашку чая. Вот, нате-ка, выпейте. Вам уже звонили.
— О боже.
— Похоже, вы тут винцом баловались перед сном.
— Полагаю, это и так можно назвать.
— Не стоило бы этого делать. — Она подсунула ему под голову подушку. — Вы всегда так мучаетесь после выпивки. Что ж, принесу сейчас вам пару таблеток. Хотите?
— Да, Мэгги. Принеси, пожалуйста.
Когда она снова появилась в комнате со стаканом воды и двумя таблетками, Пол спросил:
— Кто мне звонил?
— Миссис Огилби. Она хотела, чтобы к ней пришли как обычно.
Пол вздохнул и потер руки. Он действительно обещал зайти к ней. И лучше бы он сделал это. Для миссис Огилби уже приготовили место в клинике.
Пол сел в кровати. Мэгги подошла к окну и раздвинула тяжелые шторы, в комнату ворвался яркий солнечный свет, и он зажмурился. Женщина с упреком посмотрела на доктора, как смотрит мать на провинившегося сына. Мэгги была крупной женщиной, хотя это впечатление складывалось скорее из-за ее толщины, а не роста. Круглое бледное лицо широкими складками плавно переходило в шею, а затем в массивную грудь. Ее глаза, маленькие, темные, глубоко посаженные, видели все сразу насквозь. Из них шел какой-то мягкий свет, придававший всему облику Мэгги добродушный вид. И в то же время в этой женщине чувствовалась сила. Сила, которая могла защитить. Она снова повторила:
