– Да буду я там! – рыкнул на них Каддерли. – Никто и не заметит, если я чуть-чуть припозднюсь.
И тут зазвучала музыка. Прекрасное сопрано Брата Певчего мягко отдавалось по коридорам древней библиотеки. Каждый полдень Певчий занимал свое место на подиуме главного зала библиотеки и пел де песни – баллады о Дениере и Огме. Многие ученые приходили в библиотеку заниматься, но многие приходили и послушать знаменитого Певчего. Он пел один, но мог так наполнить главный зал и прилегающие комнаты своим удивительным четырехоктавным голосом, что зрителям постоянно приходилось смотреть на него, дабы быть уверенными, что за ним не стоит хор.
Песнь Огмы была нынче первой, и под прикрытием этой энергичной, будоражащей мелодии, братья Болдешолдер спотыкаясь и подпрыгивая пробирались по извилистым лестницам и через слишком узкие для них двери в свои владения за библиотечной кухней.
Примерно в это же время Каддерли пробрался в главный зал, тихонько проскользнув сквозь высокие дубовые двери и добравшись до укромного уголка за огромной опорой одной из арок.
– Воздушные контрфорсы, – пробормотал он не сдержавшись и покачал головой при виде неуклюжей колонны. Затем он понял, что не смог войти незамеченным. Киркан Руфо улыбнулся ему из тени ближайшей арки.
Каддерли знал, что пронырливый Руфо ждал его, желая найти новый повод для ярости учителя Авери, и знал, что Авери не простит его опоздание. Каддерли притворился, что ему все равно, не желая льстить самолюбию Руфо. Он подчеркнуто посмотрел в сторону и достал болас – архаичное оружие, которое использовалось в древних племенах хафлингов из южного Луирена. Но его устройство состояло из двух круглых хрустальных дисков, каждый шириной в палец и палец в диаметре, соединенных палочкой, к которой был привязан ремень. Каддерли узнал об оружии из одной пыльной книги и даже улучшил конструкцию, использовав металлическую перекладину с дыркой посередине, к которой гораздо надежнее крепился ремень.
Каддерли пропустил палец через петлю на свободном конце ремня. Легкий поворот запястья – и диски размотались до самого конца ремня, затем Каддерли заставил их смотаться обратно легким движением пальца.
Каддерли взглянул краешком глаза на Руфо. Поняв, что завладел его вниманием, он опять послал диски вниз, потом обмотал ремень вокруг пальцев свободной руки, получив треугольник. Все еще крутящиеся диски он держал посередине, качая их вперед – назад как детскую колыбель. Теперь Руфо наклонился вперед, загипнотизированный игрой, и Каддерли не упустил возможность.
Он отпустил ремень со своей качающейся руки, скручивая болас слишком быстро, чтобы за ним мог уследить глаз, затем бросил их в направлении своего соперника. Ремень вернул болас в руку Каддерли прежде, чем он пролетел половину расстояния до Руфо, но напуганный человек отшатнулся назад и упал. Каддерли поздравил себя с тем, как удачно он подгадал момент, так как шумное падение Руфо совпало с самой драматичной паузой в песне Брата Певчего.
– Ш-ш-ш-ш, – сердитое шипение послышалось со всех сторон, а Каддерли старался пуще всех. Похоже, что нынче вечером учитель Авери будет “воспитывать” уже двух учеников.
Глава 5. Знать своих союзников
Комната встреч Замка Троицы сильно отличалась от изукрашенного главного зала Библиотеки Наставников. Потолки там были низкими, а низкая дверь запиралась на засов и хорошо охранялась. Посреди комнаты стоял треугольный стол, у каждой его стороны стояли по три стула; три для волшебников, три для воинов и три для священников.
– Осмотри комнату, – телепатически попросил Друзил у Абалистера, который только что в нее вошел. Имп мог глядеть сквозь глаза волшебника, используя их телепатическую связь. Абалистер сделал как его просили – пробежал глазами по треугольному столу, сначала по Рэгнару и двум другим бойцам, затем обратил взор к Барджину и его жрецам – компаньонам.
Друзил внезапно прервал мысленную связь и даже зашипел от веселья, зная, что Абалистер был обескуражен. Он чувствовал, как волшебник пытается восстановить мысленную связь, почти слышал направленные к нему призывы Абалистера.
Но не Абалистер управлял их мысленной связью. Имп уже пользовался этой формой связи за много десятилетий до того, как волшебник был рожден; так что именно он устанавливал время и место связи. И теперь у Друзила не было причин продолжать контакт; он увидел все, что ему было нужно. Барджин был в комнате встреч и будет там еще некоторое время.
Друзил нащупал в себе сосредоточие магии, квинтэссенции своего родного плана, которая позволяла ему нарушать законы физики этого мира. Несколько секунд спустя имп растворился в воздухе, становясь прозрачным, и, похлопывая крыльями, полетел в коридоры Замка Троицы, которые посещал нечасто.
Дело было рискованным, и имп это знал, но если Проклятие Хаоса было в руках священника, то Друзилу нужно было знать о нем побольше.
Друзил понимал, что дверь будет заперта и магически защищена от вторжения, но, принимая в расчет стражника, стоящего у двери, это не представляло проблемы. Друзил на мгновение вошел в мысли человека – только для того, чтобы оставить там сомнение, магическую просьбу.
– В комнате Барджина посторонний, – пришел беззвучный зов Друзила.
Охранник стал оглядываться по сторонам, как будто ища источник зова. Он долго смотрел на дверь Барджина – прямо сквозь невидимого импа – затем стал второпях греметь ключами, прошептал пароль, предотвращающий взрыв глифов и вошел.
Друзил чуть слышно повторил то же слово и вошел за ним. Потратив несколько минут на обыск казавшейся пустой комнаты, страж помотал головой и вышел, заперев за собой дверь.
Друзил усмехнулся тому, как легко было управлять людьми. У импа не было привычки злорадствовать, хотя, со всеми секретами Барджина в его распоряжении, он мог позволить себе эту слабость.
Комната была довольно скромной для человека с таким положением. На фоне задней стены выделялась кровать с балдахином и столик рядом с ней. На столике рядом с лампой лежала книга в черном переплете, а неподалеку несколько перьев и чернильница.
– Как это мило с твоей стороны – вести журнал, – проскрежетал имп, осторожно открывая этот труд. Он пробежал глазами первые записи двухлетней давности. Это были в основном жалобы Барджина, рассказы о его подвигах в северных королевствах Вааза, Дамара и Нарфель, что еще дальше к северу. Уважение Друзила к священнику все росло по мере того, как он читал дальше. Когда-то Барджин командовал армией и служил могущественному хозяину – не было конкретных указаний, что это был за человек, если вообще человек – но не как священник, а как маг!
Друзил приостановился, чтобы обдумать это откровение, но затем зашипел и продолжил читать. Каким бы внушительным он не казался, Барджин признавал, что был не самым могущественным волшебником на службе у хозяина – опять туманное упоминание этого загадочного хозяина. Друзилу показалось, что, пожалуй, Барджин даже спустя годы боялся произвести имя этого существа вслух или записать его. Восхождение Барджина к вершине власти имело место уже позже, когда армию охватил религиозный фанатизм, а его хозяин, по всей видимости, достиг божественного могущества.
