Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
Лежа в кровати, в 22.40 я услышал передачу по радио в соседней комнате. Диктор говорил таким взволнованным голосом, что я подумал, что речь идет о какой-то важной новости. В одной пижаме я ринулся в соседнюю комнату и стал слушать доклад нашего летчика-истребителя… Это было прекрасной демонстрацией мощи нашего оружия! Немецкая энергия в сочетании с прочими достоинствами нашего народа стали причиной этой славной победы. И они же проложат нам путь и к окончательной победе! И еще к этому следует добавить: другие воюют за неправое дело, воюют за то, чтобы не дать нам жить, перекрыть нам доступ к радостям этого щедрого мира. Мы воюем за свои права, за свои жизни.[37]
А тот, кто прав, тот всегда побеждает.
А сегодня наша Германия очень отличается от той, что была прежде! Это национал-социалистическая Германия. И мы знаем, как бороться за свои права и жизни. И господа в Лондоне и в Париже могут забить это в свои трубки и выкурить это!..
9 апреля 1940 г
Во второй половине дня слухи (об оккупации Дании и начале высадки в Норвегии) подтвердились… Это поворотный момент в войне… Наши парни вызывают настоящее восхищение. Господь всемогущий на небесах, мы благодарим тебя за то, что мы немцы, и за то, что ты позволил нам жить в эту великую эпоху…
18 апреля Прюллера спросили о том, не хочет ли он перевестись в штаб полка. Прюллер согласился. Он пишет:
С одной стороны, я не очень рад, что мне придется оставить своих товарищей, с которыми мы были вместе в течение полутора лет. Особенно тяжело расставаться с нашим уважаемым герром гауптманом (капитаном). Но с другой стороны, в полку передо мной открываются новые перспективы, а это мне всегда в жизни было необходимо. Поэтому я ухватился за эту возможность.
Последние несколько месяцев были не лучшими для военной карьеры Прюллера: он оказался замешан в драке, в результате был арестован и «брошен в камеру» на несколько дней.
9 мая полк был поднят по тревоге. «Вот оно! – пишет Прюллер. – Ура!» На следующий день началась кампания в Бельгии, Франции и Голландии. Прюллер был произведен в чин ефрейтора и был назначен писарем в штабе 11-го пехотного полка (Schutzenregiment) (под командованием оберст-лейтенанта Рейниша) 9-й танковой дивизии (командир Риттер фон Хубицки). Дивизия входила в состав танковой группы под командованием генерала (с 1943 г. фельдмаршала) Эвальда фон Клейста.[38]
Во время кампании во Франции Прюллер не принимал активного участия в боях: его Schutzenregiment оставался в резерве, в тылу. Поэтому совсем нет необходимости включать сюда эту часть дневника, поскольку знание Прюллера о том, что происходило, доходило до него через вторые и третьи руки. Сюда вошли лишь несколько комментариев, представляющих интерес с точки зрения политики и социологии.
Вторник, 16 мая 1940 г
Насколько я в курсе того, что происходит в Голландии, в Бельгии, говорят, гораздо хуже, не говоря уже о Франции и Англии – понятно, что западные державы боятся нас. Возможно, не из-за нашего национал-социалистического строя и не только потому, что мы немцы. Нет, они боятся присущей нашей нации аккуратности и методичности, нашего чувства справедливости, эффективности нашей экономики, наших праздников, таких как 1 мая, которых они не знают. Они боятся нашего германского таланта к организации, боятся немецкой пропаганды; боятся, что их собственные народы сами восстанут ото сна и палками погонят прочь своих правителей или перетопят их, как собак. Вот чего боятся господа в Лондоне, Париже, Брюсселе и т. д. Но не волнуйтесь, джентльмены! Ваш час быстро приближается, и в любую минуту вы можете оказаться на дистанции соприкосновения с нами. С Германией все в порядке, у нее есть вермахт, во главе которого стоит наш дорогой любимый Адольф Гитлер! Мы найдем вас, я верю в это…
Суббота, 18 мая 1940 г
14.30. Огромная колонна солдат [пленных] приближается к нам с противоположного направления: бельгийцы и французы, около пятисот человек, держат путь в Берлин… О да, герр Даладье и Ко, мы представим вам наш небольшой счет. Жители Остмарка (то есть австрийцы), которых вы так жалели! Возможно, вы сможете лично выразить свои симпатии; я и мои товарищи будем рады принять их. Или, возможно, вы на всякий случай перебрались в Лондон? Ну, если вы только немного подождете, мы скоро будем и там…
…Я просто не могу объяснить, как возможно, что два народа, которые живут друг от друга на расстоянии всего нескольких миль, демонстрируют такие различия в культуре, образовании, организации и т. д. В Голландии все стало для нас очень приятным сюрпризом; в Бельгии все просто, как в Польше!
Воскресенье, 19 мая 1940 г
В лучах прекрасного весеннего солнца и в громе битвы на Западе ты, моя самая дорогая Хенни, празднуешь первую годовщину своего материнства. Я уверен, что в этот день ты подойдешь к кроватке нашей малышки и другими глазами посмотришь на нашу плоть и кровь, а дитя будет радостно и счастливо тебе улыбаться. Это мама. Сегодня она ничего не понимает, но позже поймет, что является частью тебя, узнает, что сможет обратиться к тебе с любой своей проблемой.
Так бывает с каждым. Даже когда человек уже стар и сед, он всегда с любовью относится к своей матери. Как много товарищей, которые отдали свои жизни в этой гигантской решающей битве (Entscheidungsschlaht), погибли со словом «Mutter» на губах… Я знаю и то, что на вас, матерях, в этой войне лежит особенная ответственность… Будьте непоколебимы в святой вере в правоту нашего дела, никогда не теряйте веры в нашего дорогого любимого фюрера, гордитесь тем, что ваши сыновья могут участвовать в этой величайшей в истории войне. Будьте счастливы, если вам будет позволено пожертвовать ими для Народа, Рейха и Фюрера. Будьте честны и правдивы, немецкие матери!
Вторник, 28 мая 1940 г
11.30. По радио мы услышали, что бельгийская армия сдается без всяких условий. Мои глаза наполнены влагой от радости и гордости за свершения нашего вермахта, от чувства уважения и благодарности к тем, кто пал. Теперь пришла очередь тех, кто больше всего виновен (французов и англичан). Мы идем к вам…
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
