– Ты же знаешь, как у меня с Перри. Мы далеко не расходимся. Такие размолвки забываются быстро.
– Вы – хорошая пара. Это не просто – быть все время вместе на корабле. Тут нигде не похнычешь незаметно в углу.
– Думаю, если бы мы могли по-настоящему взъесться друг на друга, так уже были бы трупами.
– Отлично, что это не так.
– Он мечтает вернуться домой. Говорит, набрал зивертов на всю оставшуюся жизнь. И хочет подать на перевод.
– Я слышала, – сказала Белла спокойно. – Он предложил Майка Такахаси возможным преемником. Полагаю, Перри захочет взять тебя с собой?
– Он же планирует вернуться на Землю, осесть, обзавестись парой малышей. Перри предлагает найти работу в тренировочном центре компании. А нет, так можно открыть школу дайверов – хоть пыль стряхнем с наших сертификатов.
– Звучит идиллически.
Светлана вздохнула:
– Но проблема в том, что я положила массу сил, чтобы попасть сюда. Я – начальник над полетными системами чертова ядерного космического корабля. Белла, ну чего еще требовать человеку от жизни?
– Наверное, того, чтобы на тебя не рычали из-за ремонта? – предположила Белла, улыбаясь.
Света улыбнулась в ответ:
– Ну ладно, когда рычат – хреново. Но в остальном-то оно прекрасно!
Белла расплющила окурок, закурила новую сигарету. Света подумала, что сигареты прибыли на том же грузовом корабле, что и «Гленморанджи».
– И какой у тебя план? Уйти со сменой или остаться?
– Мы все откладываем финальное обсуждение. Вернее, Перри откладывает.
– Возможно, это и к лучшему. Мы в некотором роде станем знаменитыми после возвращения. Не все, конечно, но старшие офицеры… В общем, потребуется чертовски хороший менеджер – пойдут книги, кино, и ток-шоу, и лекции. И компьютерные игры. Открывается множество возможностей.
– Это мне Перри и твердит.
– Если уж на то пошло, жаль будет его отпускать – но моя потеря обернется твоей прибылью.
– Я не Перри. У меня может и не получиться.
– Главное, что у вас друг с другом получается. Гляжу на вас – и верю в будущее человечества.
– Да и у тебя могло бы получиться, если бы ты захотела, – сказала Светлана, подумав.
– Вряд ли, – выговорила сухо капитан.
– Почему нет? У тебя столько лет в запасе.
– Давай не будем про это, ладно?
– На тебя еще оглядываются, ты знаешь? – не отступала Светлана. – Я знаю – у тебя были мужчины и после Гаррисона. Мы часто говорили о них. И что бы мы делали без «истины в вине»?
Белла пожала плечами и заметила философски:
– В данный момент в моей жизни нет места ничему, кроме этой работы. В особенности сейчас.
– Ладно. Но как насчет позже, когда закончится все это? Как ты сама сказала, изменится многое.
– Света, я тяжело и долго работала, прежде чем занять свое нынешнее место. Как и ты. И не уверена, что готова его оставить.
– Ты управляешь этим кораблем уже четыре года – и без единой проблемы. Если кому-то и надо было что-то доказать, то ты уже доказала сто раз.
– Настало время идти дальше?
– Как говорит Перри, в жизни отмерено, сколько можно набрать зивертов.
Белла посмотрела на рыб – темные силуэты, медленно плывущие вдоль стенки сумрачного аквариума.
– Да, домой неплохо было бы наведаться. На время.
– Но рано или поздно ты захочешь вернуться сюда.
– Я хочу увидеть то, что Гаррисон так и не смог увидеть – пока еще есть возможность.
– Понимаю, – сказала Светлана.
Поняла она и то, что какими бы ни были нити, еще привязывающие Беллу к покойному мужу, какие бы личные проблемы ни остались нерешенными, они слишком сложны для единственной беседы. Так вот сразу их не распутать – даже в разговоре между лучшими подругами.
– Чтоб не забыть – я хочу сказать тебе «большое спасибо», – выговорила Белла уже бодрее. – Ты могла бы здорово осложнить мне жизнь с теми данными по реактору. Но ты пришла прямо ко мне и вручила их.
– Знаешь, мы все в одной барже.
– Тем не менее – я очень признательна.
Белла потянулась к стене, нащупывая мягкую поверхность дисплея.
– А баржа наша, несмотря на конвульсии время от времени, кажется, чувствует себя неплохо?
– Она выдержит. «Локхид-Хруничев» делает хорошие реакторы.
* * *
К последнему письму Пауэлл Каган присоединил файл: вид предполагаемого корабля-соперника, пойманный во время ходовых испытаний камерами дальнего обзора Инспекции по технологиям репликации ООЭ. Корабль явно китайский: его бледно-зеленые обводы навевали мысли о династиях и небесных драконах.
– Есть неофициальные сведения о том, что его назвали «Шэньчжоу-пять», – поведал Пауэлл Каган. – Это означает «Пятый священный сосуд». Думаю, это название исторически значимо для них.
Периодически огромная дюза корабля выдавала неровный, дергающийся, накаленный белый свет от термоядерного реактора. Химические ракеты, закрепленные на корпусе, работали, уравнивая его тягу. «Шэньчжоу-5» был еще на стапеле, окруженный поддерживающими модулями, с похожим на мотылька шаттлом, пристыкованным к наибольшему жилому модулю. Шаттл выглядел совсем ничтожным по сравнению с громадой корабля.
– Инспекция потребовала допустить проверку на корабль, – сообщил Каган. – У них были сведения, что китайцы разместили на борту нанокотел, чтобы растить в нем оборудование после того, как «Шэньчжоу-пять» покинет земную орбиту. Как и ожидалось, Пекин отказался наотрез. Инга, конечно, продолжит давить, стараясь протащить инспекторов на борт, но, даже если она и не преуспеет, похоже, вряд ли китайцы куда-нибудь полетят в ближайшем будущем. Наши аналитики докладывают, что дизайн их токамака неправилен. Китайцам очень повезет, если они стронут своего монстра с орбиты, не говоря уже о погоне за Янусом. Но это все же случится – и, если наше политическое давление не поможет, тебе придется подготовиться к сценарию несколько сложнее запланированного. Я давлю на Ингу, чтобы она одобрила изменение твоего статуса на официальную экспедицию ООЭ. Тогда у нас будет намного большее пространство для маневра.
– И какое же? – выдохнула Белла.
– Еще нужно уточнить кое-какие мелочи, но официальный экспедиционный статус автоматически подразумевает некую неприкосновенную зону вокруг «Хохлатого пингвина». Если ее нарушат, ты получишь право применить в разумных пределах силу, чтобы предотвратить захват объекта с коммерческими целями. Хотя формально «Хохлатый пингвин» безоружен…
Каган умолк, затем добавил:
– Я выйду на связь, как только переговорю с Ингой.
