– У тебя будет своя собственная категория.
– Правда? – Эбби вспыхнула, заставив Хантера пожалеть, что камера лежит далеко.
– Угу. Она будет называться «Необычайно притягательные официантки».
– Мы же все еще о фото говорим? – тихо спросила она, покраснев.
– Конечно.
Улыбка Эбби была наполнена благодарностью.
– Я позабочусь о правильной подписи, если вдруг попадется копия.
– На самом деле несколько копий лежат в принтере.
– Я потеряла свою копию во время той драки, – произнесла Эбби.
– Можешь взять себе еще одну. Лично мне кажется, что черно-белый вариант передает большую глубину. Подчеркивает контрасты.
– Ты имеешь в виду мешки под глазами? – поинтересовалась она, подойдя к принтеру.
– Ты всегда так негативно относишься к своей внешности?
– Обычно да. Боюсь, это еще одна моя привычка. Вместе с привычкой подскакивать, когда ко мне обращаются, и обвинять себя во всех ошибках. Но я работаю над этим, – добавила она. – А что касается фотографий, – Эбби положила снимок обратно в лоток принтера, – я все-таки оставлю их тебе. Не уверена, что хочу хранить в памяти эти дни, если ты понимаешь, о чем я.
Хантер прекрасно все понимал. Фотографии переносят людей в прошлое, заставляют вспоминать события.
– Я сделаю другие снимки с тобой, если хочешь, – предложил он. – С более приятными воспоминаниями.
– Не надо испытывать со мной твою удачу. Нет никакой гарантии, что я смогу еще раз хорошо получиться.
Опять Эбби принижала себя. Нужно пристрелить Уоррена или того, кто внушил ей такие мысли.
Возвращаясь к своему компьютерному креслу, Хантер сказал:
– Я смогу.
– Как самоуверенно! – ответила она с улыбкой.
– Просто констатирую факт.
– Ну конечно! Мне лучше вернуться к сортировке.
– Как скажешь.
Хантер посмотрел на свои отчеты. Приходилось признать, что цифры были далеко не так интересны, как творчество.
– Ого! – воскликнула Эбби через несколько минут. – У одного из твоих файлов нет названия.
– Наверное, выпало.
– Может быть. Или твоя бывшая ассистентка никогда его и не писала. Ты знал, что она не умела правильно писать?
– Нет…
– Ух ты! – Удивленный возглас Эбби заставил его подняться с места. – Эти фотографии просто…
– Просто какие?
– Дети играют в футбол. Они выглядят такими счастливыми.
Дети? Хантеру показалось, что внутри его все превратилось в лед. Не может быть. Он же просил выкинуть эти снимки. Воспоминания нахлынули с новой силой.
– Выброси их, – сказал он.
– Но почему? Мне они кажутся просто отличными!
– Я сказал, выброси их!
Эбби вздрогнула. Хантер почувствовал себя полным ничтожеством. Она не виновата. Она же не знала.
– Прости меня, – пробормотал он, закрыв руками лицо.
– Что-то не так? Я не понимаю.
– Да нет, ничего. Просто я не хочу хранить эти фотографии, договорились?
Стены начали давить на него. Ему срочно нужен был свежий воздух. Передышка.
– Я выйду на некоторое время, – сказал он. – Закрой дверь, когда будешь уходить.
Схватив единственное, на что он мог всегда рассчитывать, – свою камеру, Хантер направился к двери. Когда она закрывалась за ним, последнее, что он увидел, была Эбби, все так же сидящая на коленях на полу, окруженная фотографиями.
Глава 5
Эбби все же приготовила спагетти и тефтели. Раз уж она пообещала, то решила сдержать свое слово. Если Хантер придет домой вовремя к ужину – прекрасно. Если нет, то, по крайней мере, его шикарная кухня хоть раз использовалась по назначению.
Сегодня он был расстроен. Увидев фотографию, он помрачнел. Почему? Хантер сказал выкинуть эти снимки, но любопытство не позволило Эбби это сделать.
Приготовив соус, она вернулась к изучению фотографий, пытаясь увидеть какую-нибудь деталь, способную объяснить реакцию Хантера. Дети, играющие в футбол. Похоже Африка…
Эбби вспомнила, как все хорошо складывалось до того, как она обнаружила эту папку. Хантер был настроен дружелюбно, хоть и говорил мало. И когда он опускался на колени позади нее… Эбби ненавидела, если Уоррен подкрадывался к ней сзади и хватал ее. Но с Хантером все было по-другому.
И так плохо, что она сходила с ума в присутствии нового босса, не хватало еще фантазировать о всяких непристойных вещах.
Эбби вновь посмотрела на фотографии. На нескольких кадрах была запечатлена женщина – высокая и чувственная, с рыжими волосами и широкой улыбкой. Может, она и была тем самым плохим воспоминанием? Разбитое сердце могло объяснить отстраненность Хантера.
Эбби еще раз взглянула на снимок. Женщина была красива, но не только внешне. На фото была отображена ее внутренняя красота. Наверное, в такую женщину мог влюбиться Хантер.
Услышав, как в замке поворачивается ключ, Эбби вздрогнула и уронила фотографию. Через мгновение появился Хантер, на шее у него болталась камера. Он выглядел таким усталым, как будто пробежал марафон. Плечи его были опущены. Эбби ухватилась за край стола, чтобы ненароком не обнять его.
– Привет, – мягко сказала она.
– Ты еще здесь.
Не очень-то много энтузиазма в его приветствии.
– Я же обещала тебе ужин, помнишь?
– Не стоило беспокоиться.
– Это всего лишь спагетти с соусом, не бог весть какая пища для гурманов. Кроме того, я так соскучилась по готовке! Надеюсь, тебе понравится, потому что я сделала очень много. И, говоря «много», я имею в виду очень много. Тебе придется есть это целую неделю.
Эбби болтала не переставая. Хантер не двигался и ничего не говорил, и от этого ей легче не стало. Эбби проследила за направлением его взгляда и поняла: он заметил фотографии. Она быстро отвернулась, чтобы собрать их.
– Извини, я не выбросила их сразу, давай я сделаю это прямо сейчас.
Хантер остановил ее:
– Все нормально. Я сам ими займусь, – сказал он и вновь задумался. – Я не должен был уходить вот так, – наконец произнес он.
– Невелика беда. Ты же не сыпал проклятиями и не бросался тарелками. Это уже на уровень выше всех уходов, которые я пережила.
– То, что я не буянил, не делает мой поступок хорошим. Ты не должна так легко поддаваться.
– Ты думаешь, я поддаюсь?
– Я был груб, а ты приготовила мне спагетти. Как еще это называется?
