— Знаете, — сказал Люк, — я никогда не думал, что мне доставит удовольствие наблюдать за проказами собственного ребенка. Теперь не могу себе представить, что бы я делал без Эм. Когда я играю с ней, то начинаю думать, были ли мои родители рады мне. Или я им напоминал об их неудавшемся браке.
— Я уверена, что они любили вас так же, как вы любите Эмили.
Люк услышал печаль в голосе Сидни и поднял на нее глаза. Ему вдруг захотелось больше узнать о ее браке, ее разводе, ее сердечной боли. Она любила мужчину. При этой мысли Люк почувствовал, как у него свело живот, и решил, что он спятил. Возможно, его интерес был праздным любопытством. И все же он напомнил себе, что серьезные отношения не входят в его планы. Тем более что раньше он счастливо избегал их.
— Давно вы развелись?
— Год назад. — Она перевернула вилку. Скатерть приглушила ее стук.
— Сколько времени вы были замужем? — Люк не смог удержаться от допроса.
— Больше пяти лет. — Ее тон был сухим, и мужчина заметил, как дрожат ее руки.
Он запихнул Эмили в рот еще несколько ложек мороженого. Большая часть его дополнила оранжевые разводы на металлическом столике. Дочь выражала чрезвычайное удовольствие. Она радостно хлопала в ладошки, требуя еще. Люк медленно перевел взгляд обратно на Сидни.
— Каким он был? — спросил Люк, проявляя больше, чем следовало, интереса к причинам, побудившим ее выйти замуж.
— Стэн? — Она помолчала, будто собираясь с мыслями, пригладила пальцами свои короткие волосы и уселась поудобнее. — Стэнли Эллиотт Вагнер. — Она тяжело вздохнула, будто даже мысль о бывшем муже была неприятна. — Мы познакомились в колледже. Он был на пару лет старше меня. Мне стукнуло всего семнадцать, и я была жутко наивной. — Сидни внимательно рассматривала свою чашку кофе, водя пальцем по кромке, потом взглянула на Эмили. Но взгляда Люка она избегала. — Я боялась, что когда он получит диплом, то уедет и забудет обо мне. Поэтому согласилась выйти за него замуж. — Она покачала головой. — Знаю, я поступила неразумно. Но я была молодой… наивной… и глупой.
Люк внимательно смотрел на нее. Смотрел, как ее короткие ногти впивались в ладони. Обычная сдержанность изменила Сидни. Личина спокойствия рушилась у него на глазах. Ее плечи ссутулились, подбородок опустился, она уставилась на стол, стараясь скрыть от Люка свое волнение.
Он обратил внимание на то, что она не утверждала, будто так любила мужа, что отказалась от образования ради замужества. Она никогда не любила Стэна? Или развод уничтожил даже воспоминание о нежных чувствах?
— В общем, — она выдохнула, — мы поженились. Мне пришлось на время бросить учебу. Я работала и помогала оплачивать его учебу. Позже, когда он получил диплом, я пошла учиться на вечернее отделение, а днем работала. В конце концов мне удалось получить диплом. Наверное, постоянная подготовка заданий поздними ночами не способствовала счастью в моем браке. А может, я слишком мало бывала дома. — Она пожала плечами, умолкла.
— Скажите еще, что вы недостаточно хорошо готовили или обслуживали Стэна.
Сидни горько усмехнулась.
— И это правда. Видно, я слишком устала готовить и убирать в те долгие годы, пока заботилась о своих братьях и сестре. А может, мне казалось, что он достаточно взрослый и способен питаться самостоятельно. Во всяком случае, к тому времени, когда я получила диплом, Стэн успел обзавестись другой женщиной. — Она вздохнула. — Конечно, я не сразу об этом узнала. Мой заработок уходил на приобретение уютной обстановки для их дома. В конце концов он был вынужден признаться. Я уложила чемоданы и переехала в Даллас.
— А где вы жили?
— В Канзас-Сити.
— Тогда почему в Даллас? — Его любопытство стало уже неприличным, но он не мог остановиться.
— Моя сестра училась здесь. И братья живут недалеко. Так что это было возвращением домой.
Пауза затянулась. Люк ждал продолжения, но Сидни молчала.
И тут он увидел слезу, скользнувшую по ее нежной бледной щеке. Он наклонился вперед и стер ее.
— Сид… Сидни… Простите, мне нельзя было…
— Вы не виноваты. — Она пыталась улыбнуться.
Он пододвинул свой стул поближе к ней, и ее обтянутая шелком нога коснулась его ног. У Люка пересохло во рту.
Собрав все силы, он заставил себя встретить ее взгляд.
— Вы все еще любите… своего бывшего мужа? — Люк, замерев, ждал ответа, сознавая, какое разочарование ждет его, если она ответит положительно.
— Нет. Нисколько. — Ее голос звучал уверенно. Люк перевел дыхание. — Его измена избавила меня от всякого чувства. Теперь я ничего к нему не испытываю. Самое обидное… — Сидни затихла, и нижняя губа у нее задрожала. Она прикусила ее, и розовая кожа побелела. — Что та женщина… ждала ребенка от Стэна.
Внезапно она вскочила и бросилась к выходу.
Люк заморгал от неожиданности. Чувство вины ожгло его. Слишком много вопросов он задавал. Только бередил давно затянувшиеся раны. Люк ринулся вслед за Сидни.
Он поймал ее за локоть и повернул лицом к себе. Ее слезы рвали ему сердце. Он обхватил ладонью ее подбородок. Она смотрела на него бездонными, увлажнившимися голубыми глазами, и Люк не смог устоять. Он наклонил голову и на секунду замер. Женщина приоткрыла губы, то ли от предвкушения, то ли от удивления. И он поцеловал ее.
Ее губы были еще мягче, чем он думал. И слаще. Вкус сливок и сахара на ее губах перемешивался с тонким ароматом миндаля.
Грохот за спиной вернул его на землю.
Люк похолодел. Черт побери! Он забыл про Эмили.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Люк еще не успел отвернуться от Сидни, от ее притягательных губ и удивленных голубых глаз, но уже знал, что стряслось у него за спиной.
Сам виноват, черт побери! Сам виноват!
У него опустились плечи. Нервы были на пределе. Не из-за Сидни, не из-за Эмили. Он винил только себя.
Люк оторвался от Сидни и ринулся обратно к столу. Под ногами хрустели осколки тарелочки, в которой был «апельсиновый снежок». Он поскользнулся на тающем десерте, но удержался на ногах. Взгляд Сидни, казалось, обжигал его сзади, но он не знал, сердится ли она из-за его нахальства.
И тут Люк сфокусировал взгляд на своей дочери.
Вокруг царила тишина, которую прерывали только радостные возгласы Эмили. Впечатление было такое, будто все посетители и весь персонал гневно уставились на него, рассерженные его ротозейством.
Эмили приподнялась на своем высоком стульчике с гордой улыбкой, как королева, готовая произнести указ. Подняв ручки над головой, она сжимала в кулачках шарик десерта, который успела схватить перед тем, как тарелочка полетела на пол. Липкая оранжевая масса текла сквозь пухленькие пальчики и струилась по волосикам. Мороженым было перепачкано все ее личико.
