И с силой прижал к себе. Ее обдало жаром, желание смешалось со стыдом. Она хотела его, хотела и одновременно понимала, что все, с ним связанное, смертельно, убийственно для нее.
— Пусти меня, — взмолилась Телли.
Он намотал ее волосы на руку.
— Нет.
Она попыталась вырваться, но не смогла. Не сейчас, когда он надежно ее удерживал. Его голова наклонилась, в темных глазах сверкнуло пламя. Ее колени ослабли — она поняла, что сейчас он, хочет она того или нет, поцелует ее.
Его рот накрыл ее губы в яростном поцелуе обладания. Она замерла от неожиданности удовольствия. Телли знала, что следует прекратить это как можно скорее, и не могла оторваться.
Наконец Тэа поднял голову, отпустил ее волосы, чтобы взять в плен лицо.
Глава шестая
Телли едва дышала, сердце бешено колотилось. Она слышала вопрос, но не могла отвечать. Мозг был слишком занят, анализируя произошедшее.
— Это должно закончиться, — продолжал Тэа. — Ты рискуешь не только своей жизнью, но и моей, да и моих людей тоже.
— Тогда позволь мне уйти.
— Это не обсуждается.
— Почему?
— Потому что ты теперь моя, — просто ответил он.
В голове у Телли мгновенно прояснилось. Она оттолкнула его руки, отступила на шаг, еще на один. Она теперь — его?!
Никогда она не была чьей-то. Не принадлежала даже Паоло, хотя отдавала ему свое тело. Паоло был не из тех, кто женится, и Телли знала, что с ним не будет ни спокойной жизни, ни дома, ни детей, ничего такого.
Но Тэа… Он другой. Такой сильный, властный. С того момента, как перекинул ее через седло, он вел себя, словно она его собственность. Временами Телли просто бесилась от его отношения, но иногда оно трогало ее.
Так давно она была ничьей!
— Я все равно буду убегать, Тэа.
— Куда, Женщина? — Он редко возвышал голос, но сейчас произнес достаточно громко: — Ты в центре пустыни Сахары. Тебе это ни о чем не говорит? Или, может, ты действительно хочешь покончить с собой? Тогда я отступлюсь и перестану за тобой гоняться.
От его бесчувственности и самодовольства остатки ее расположения как ветром сдуло.
— Гоняться? Мне кажется, ты наслаждаешься происходящим, дожидаясь до последнего, чтобы потом явиться в ореоле спасителя.
— Не могу я все бросать всякий раз, когда ты вздумаешь отправиться погулять.
— Бросать? Извини меня, но здесь все лишь пьют чай, да играют в кости.
— Это не кости, и мы не только пьем чай. У моих людей есть задания.
— Ну, конечно. Еще им надо чистить ружья. — Она хлопнула себя по лбу. — И как я забыла?
— Когда я выезжаю из лагеря, мои люди меня сопровождают, пока я не отошлю их обратно. Мы постоянно рискуем, и если ты не ценишь меня, то неплохо бы оценить моих людей.
— Ты никак не перестанешь вести себя так, словно я должна быть тебе благодарна за то, что меня похитили. Но я не просила переворачивать мою жизнь вверх дном! И защиты твоей тоже!
— Но это неправда. Ты пришла в наш мир, а не мы в твой.
И это, подумала поникшая Телли, наиболее блестящий аргумент. Она повернулась с нему спиной. Он не западный человек, совсем не такой, как люди в ее мире, и правила здесь иные. Посчитав, что она путешествовала с опасными спутниками, сделал то, что казалось ему правильным, вел себя благородно.
— Как ты мог так долго оставлять меня в зыбучих песках? Я могла умереть.
Тэа ответил не сразу. Потом его теплая ладонь коснулась ее плеча.
— Не тут ли кроется проблема? — спросил он. — Ведь я заставил тебя просить о помощи.
— Возможно.
Он медленно повернул Телли к себе.
— Все, что следовало сделать, — попросить. И тебе повезло, что я решил отправиться на поиски.
Повезло, вот как? Телли фыркнула.
— Мне бы повезло, если б я не оказалась на рынке одновременно с тобой. Повезло бы, если бы ты похитил другую несчастную западную женщину.
Он пожал плечами, но в глазах его блеснула улыбка.
— Может, дело и в культурных различиях, но получить в дар жизнь — и не один раз, а дважды — везение.
— Ты твердишь, что спас мне жизнь дважды.
— Теперь трижды.
Она уставилась ему в лицо. Большой нос, темные глаза, жесткий рот. И странно — красив. Боже, как она его ненавидит! И желает. И ненавидит себя за влечение к нему.
— Не знала, что ты спас меня три раза. В первый раз ты чуть меня не убил, так что вряд ли можно его учитывать.
Уголки его рта дернулись.
— Чтобы показать тебе, как я справедлив и готов идти на компромисс, соглашусь с твоим толкованием — скажем, я спас тебя два раза.
Телли скрыла непроизвольную улыбку.
— Хотела бы заметить, что поведение твое было бы куда более героическим, если бы ты не стал дожидаться, пока я не уйду в песок полностью.
— Никогда не встречал женщины, требующей так много и проявляющей так мало благодарности.
— Мы говорим о моей жизни, шейх Тэа!
— Тогда проси о помощи, Женщина. Не жди, пока песчинки набьются тебе в рот. Проси, пока еще способна говорить.
И тут он опять накрыл ее рот своим.
Их прервал тревожный голос снаружи. Тэа отпрянул и пошел к выходу, но не раньше, чем прижался быстрым поцелуем к ее виску.
— К обеду я вернусь. Подожди меня.
В щелку Телли видела, как люди собрались вокруг Тэа. Он жестикулировал, раздавал приказы. Одни вскочили на коней, другие начали собирать вещи. Они куда-то едут и берут ружья. Девушка ухватилась за полог, чтобы не упасть. Ей хотелось выйти, узнать, что произошло, но после сегодняшних событий она не посмела.
Вместо того стояла и наблюдала, как Тэа во главе небольшого отряда галопом умчался в пустыню.
Телли приняла ванну, переоделась в простой черный халат, принесенный старым слугой, и попыталась скоротать время до возвращения Тэа, но он отсутствовал долго, часы тянулись медленно.
Слуга принес ей поесть, но, несмотря на голод, Телли отказалась.
— Я жду Тэа, — сказала она старику. Тот явно не понимал, о чем речь. Как Телли ни старалась, ни повторяла имя Тэа на все лады, слуга лишь качал головой.
— Он понятия не имеет, о чем ты говоришь, — прозвучал довольный голос за ее спиной. Телли резко повернулась.
— И долго ты стоишь тут? — возмутилась она.
— Достаточно, чтобы насладиться твоей пантомимой.
