Каван пришел только на рассвете – изнуренное битвой тело требовало отдыха. Он помчался к покоям отца, встретив по дороге Артэра.
– Сон сковал нас обоих, – виновато произнес Артэр.
– Зато мы прекрасно выспались и теперь можем дать отдых маме и моей жене, – сказал Каван и сжал плечо брата, переступив порог покоев.
Оба застыли, увидев мать и Гонору, отчаянно хлопочущих над их братом. Все вокруг было залито кровью. Лахлан стонал.
– Он начал во сне метаться, вырвался из наших рук и сорвал все швы, – объяснила Адди.
– Проклятие! – пробормотал Артэр. – Я должен был вспомнить, что Лахлану обязательно снится прошедшее сражение и он все переживает заново.
– С каких это пор? – спросил Каван.
– С тех пор, как вы с Ронаном пропали.
– Сейчас это не имеет никакого значения, – вмешалась мать. – Сейчас нам потребуется ваша помощь, чтобы удержать его.
Каван и Артэр разместились у плеч и ног брата, а Гонора заново наложила швы.
Закончив, она бы обязательно рухнула на пол, если бы не Каван. Он успел схватить ее за руку и удержать, обняв за плечи.
– Гонора совсем вымоталась, – сказала Адди. – Она не заснула ни на миг и только заставляла отдыхать меня, а сама ухаживала за Лахланом. Если бы не ее успокаивающий голос… – Адди покачала головой, – …Лахлан бы так и дрался с нами.
– Ты пойдешь отдыхать прямо сейчас! – распорядился Каван, приподняв подбородок жены и увидев, что ее прелестные фиалковые глаза заволокло усталостью.
– Я бы с радостью, – призналась она и зевнула.
Каван уже хотел подхватить ее на руки и отнести в спальню, как вдруг Лахлан попытался вскочить с постели. Ему это едва не удалось, но Артэр крепко удержал его за плечи. Каван поспешил к нему на помощь, но раненый брат не успокоился до тех пор, пока Гонора не положила руку ему на грудь и не зашептала что-то на ухо.
Когда Лахлан все же очнулся от своего беспокойного сна, Каван велел жене идти отдыхать. Он бы с радостью пошел вместе с ней, чтобы остаться с Гонорой наедине и поблагодарить за все, что она сделала для его брата, но в нем нуждались здесь.
Каван посмотрел на Гонору, увидел, что она едва держится на ногах, и испугался, что она не сможет сама подняться по лестнице.
– Расскажи мне про битву, Каван, – попросил Лахлан, сильно стиснув зубы.
– Да! – воскликнула Гонора. – Расскажите брату про вашу победу!
– Мы победили достойно, – похвалился Артэр, и вскоре братья уже сравнивали, кто из них искуснее управляется с мечом.
Часа через два Каван вышел из отцовских покоев, чтобы проведать жену. Она крепко спала в их постели, забившись поглубже под одеяло. В очаге жарко пылал огонь, прогоняя из комнаты холод, и Каван пожалел, что не он согревает Гонору своим телом.
Эта мысль не испугала его. Он подошел к очагу, уперся руками в полку и уставился на огонь. Он слишком часто думал о Гоноре, причем так, что это, наверное, потрясло бы жену и оскорбило ее невинность.
Каван с радостью начал понимать, что Гонора вовсе не та тихая серая мышка, которая боится всего на свете, и это только возбудило его любопытство. Интересно, как она отнесется к акту любви?
У нее ласковые прикосновения, она обладает искренней добротой, а он, Каван, пока совсем не готов к общению с нежной женщиной. Ему нужна женщина сильная, вожделеющая мужа, потому что его потребность в женщине скорее свирепая, чем нежная.
Каван потер затылок, чувствуя, как мучительно ноет его естество. Он негромко прорычал что-то и подумал, что был вынужден превратиться в зверя – ради того, чтобы выжить. Он не в силах избавиться от этого зверя внутри себя, потому что однажды тот может очень ему пригодиться, но при этом тревожился, что не всегда будет в состоянии обуздывать его.
Стоило Кавану вспомнить, что после сражений Лахлана мучают тревожные сны, как он снова негромко выругался. Это тоже его вина, и она тяжестью лежит у него на сердце. Если бы он смог тогда победить варваров, Ронан был бы вместе с ними, а Лахлан не терзался бы так.
Он не тот предводитель, каким должен был тогда быть, вот почему зверь в его душе будет жить и дальше. Он больше никогда не допустит, чтобы у него кого-нибудь отняли, он всегда будет защищать своих людей и свои земли, и для этого зверь должен оставаться с ним.
Каван подошел к кровати, присел на корточки и провел пальцем по щеке жены.
– Я уберегу тебя, в том числе и от себя самого.
Глава 9
Через несколько дней, справившись с небольшой лихорадкой, Лахлан начал жаловаться, что его приковали к постели. В конце концов Адди не выдержала и разрешила сыну встать, хотя строго-настрого предупредила его, что делать можно, а чего нельзя ни в коем случае.
Слушая распоряжения Адди, Гонора тихонько посмеивалась себе под нос, прекрасно понимая, что Лахлан слушаться не будет. Но поскольку рана заживала хорошо, она особенно не беспокоилась.
– А ты добавишь что-нибудь? – спросил Лахлан, вырывая Гонору из задумчивости.
Она улыбнулась:
– Следи, чтобы повязки оставались сухими, а швы – чистыми, и все будет в порядке.
– Твой список мне нравится больше, чем мамин, – хохотнув, сказал Лахлан.
– Значит, придерживайся хотя бы этого, – погрозила ему пальцем Адди. – А то смотри мне!
Лахлан громко рассмеялся:
– А то что?
– Будешь отвечать передо мной! – пригрозил Каван без малейшего намека на улыбку.
Лахлан ухмыльнулся:
– Не бросай вызов, проиграешь!
– Очень сомневаюсь, но ты можешь проверить. – Каван подошел к Гоноре и протянул ей руку: – Пойдем, жена, ты мне нужна.
Немного поколебавшись, Гонора вложила свою руку в его. Ей хотелось спросить, зачем она ему понадобилась, но какая-то часть ее сознания не желала слышать его ответ. Она собиралась сказать, что у нее еще масса дел, но долг перед мужем все равно перевешивал все остальное. Гонора прекрасно понимала, что выбора у нее нет и она обязана сделать все, чего бы он ни захотел. Его теплые пальцы надежно сомкнулись на ее холодной ладони, словно Каван не хотел ее отпускать.
Гонора удивилась, когда они остановились в большом зале. Каван взял ее зеленый шерстяной плащ, лежавший на столе, и безо всяких объяснений протянул его жене. Гонора накинула плащ, предположив, что они пойдут на улицу, но Каван повел ее к лестнице, и они поднялись наверх, на крепостные стены.
Каван шел первым и остановился, чтобы посмотреть на далеко простирающийся перед ними пейзаж. Гонора остановилась рядом, любуясь открывшимся видом.
– Я хотел взять тебя сегодня с собой на вересковые пустоши, чтобы поблагодарить за все, что ты сделала для моего брата, – произнес Каван и показал на затянутое тучами небо. – Но погода для таких прогулок неподходящая.
