Ее проворные пальцы пробежались вдоль его ребер и на секунду задержались на широкой груди, обследуя грубый шрам, пересекающий грудину.
— У меня их много, если поискать, — сказал он. — Один красавец на ноге, другой — через всю спину. Я не очень-то симпатичен.
Люси фыркнула в ответ, затем скользнула рукой по животу Брайана к его возбужденной плоти.
— Вот что мне действительно нужно.
Брайан застонал.
— Знаю, все это временно, — сказала она.
— Нет, это будет достаточно долго.
— Нет, я не об этом. Я о тебе и обо мне. Знаю, мы не можем долго быть вместе. Не хочу, чтобы тебе было плохо.
— Глупенькая! Мне очень, очень хорошо. И я хочу, чтобы было еще лучше! — Брайан впился в ее сладкие губы.
О том дне, когда они должны попрощаться, он не хотел не только говорить, но даже и думать.
Люси стояла под тугими струями воды в огромной душевой Брайана, чувствуя, что очищается как снаружи, так и изнутри. Этой ночью она освободилась от огромной тяжести. Возможно, ее исповедь оказалась чуть более подробной, чем Брайан того ожидал, но ей было необходимо высказать это. Теперь, благодаря Брайану, она вышла из оцепенения и может жить нормальной жизнью, оставив позади боль и самобичевание. Брайан постучался в дверь ванной.
— Ты выпустишь всю горячую воду.
— Тогда присоединяйся ко мне. — С самого первого раза, когда Люси зашла сюда поправить макияж, она представляла себя и Брайана вместе в этой декадентской душевой. — Эй, не заставляй меня просить дважды.
Даже когда она считала, что больше не в состоянии заниматься любовью из-за боли в местах, о существовании которых даже не подозревала, они продолжали делать это.
Глава восьмая
К своей нынешней компьютерной работе Люси испытывала смешанные чувства. Да, ей нравилось разгадывать загадки о преступнике в «Альянсе». Но как только он будет арестован и все соучастники привлечены к суду, они с Брайаном расстанутся.
Чтобы не думать о неприятном, она напряженно работала над своим последним проектом, целью которого было выявить соответствие количества зарегистрированных трансферов и имеющихся нелегальных переводов капитала. До обеда ей удалось отбросить еще несколько кандидатур. Круг сужался. Оставалось только пять подозреваемых.
Одним из них был Омар Калиф, специалист по кредитам, иранец по происхождению. Омар ей всегда нравился. Он был веселым и работящим, готовым вывернуться наизнанку, чтобы квалифицированно помочь клиенту в вопросах кредитования. Любимая жена, двое детей…
Ладно, пусть этим занимается Брайан. Она должна решать свою задачу.
Брайан сказал ей, что сегодня будет работать и, скорее всего, домой вернется поздно.
Люси не имела ни малейшего представления, что он собирается делать. Она не знала, будет ли он в городе, или его занесет куда-то еще, с риском для жизни… или для какой-нибудь отдельной части тела.
Брайан вернулся домой около девяти. Люси не могла сдержаться: она бросилась в его объятья, как только он вышел из лифта.
— Эй, — начал он, обнимая ее и поглаживая по спине, — что-то не так?
— Просто я переживала за тебя.
— Почему? Я же предупредил, что могу задержаться.
— Да, конечно. Но я не знала, где ты, а воображение у меня живое: тебя могли застрелить, зарезать, отравить…
— Ох, дорогая… — он нежно поцеловал ее. — Я не занимался ничем опасным. Обычная рабочая беготня: проверял стукачей, пытался найти ниточку, ведущую к Стангану. Встречался с Сибиряком.
— Он знает, как выглядит Станган?
— Нет. Это знает только руководитель агентства. Но он собирается выяснить. Он готовит боссу доказательства к завтрашнему дню. Мы найдем его.
— А я продвинулась в своих расследованиях.
— Правда?
— Хочешь поесть? Я заказала ужин из твоего ресторана — они притащили столько еды, что я не съела и трети.
Брайан не дал ей сдвинуться с места.
— Я голоден, но хочу совсем не еду.
— Да? Я думаю, тебе стоит урезонить свои аппетиты, — она выскользнула из его объятий. — Садись. Я разогрею ужин и расскажу, что выяснила.
Поставив на плиту курицу в вине по-французски с гарниром из овощей, Люси поведала ему, к чему привели ее расследования в этот день. И результат ей не совсем нравился.
— Я исключила всех, кроме одного человека. Я проверила всех дважды, а затем еще раз, но она — единственный человек, который входил в систему и произвел нелегальную операцию.
— Она?
— Пегги Холмс, личный секретарь мистера Варгова. Маленькая пожилая женщина, которая работает в банке более двадцати лет. Я никак не могу себе представить, чтобы она помогала террористам.
— Ты удивишься: одна из ее дочерей замужем за человеком, который часто уезжает в командировки на Ближний Восток. Так что ничего странного.
— Ты это точно знаешь?
— Я проверил всех людей, работающих в этом банке. Теперь версия с Пегги имеет право на существование — я присмотрюсь к ее зятю.
— Пегги Холмс! Нет, я не могу поверить! Она получает удовольствие, помогая людям, и живет для того, чтобы угодить мистеру Варгову… Но терроризм? Если только кто-то убедил ее, что она таким образом поможет многим людям…
— А что насчет мистера Варгова? О нем ты не говоришь. Как президент банка, он обладает авторитетом и властью. У него есть родственники в республиках бывшего Советского Союза…
Люси замотала головой:
— Нет, он не может. Я сразу исключила его из списка подозреваемых — во время всех операций он был на собрании.
— Всех?
— Ну… во время нескольких из них, которые я проверила. Я не стала проверять все, когда поняла, что его можно исключить. — Увидев, что выражение лица Брайана все еще остается скептическим, она добавила: — Мистер Варгов на самом деле посещает кучу собраний.
— Просто ради интереса давай посмотрим, чем он занимался во время проведения всех операций.
— Но их дюжины!
— Придется покорпеть.
* * *
Через три часа Брайан нашел ответ на свой вопрос. Во время проведения всех незаконных операций по переводу средств мистер Варгов находился на каком-либо из собраний банка. В течение тех двух недель, что он был в отпуске, ни одного перевода средств не осуществлялось.
— Ведь он даже не пользовался компьютером во время проведения большей части операций, — настаивала Люси. — Он не мог реализовать эти переводы, не входя в систему и не используя пароль.
— Думаешь, ему сложно было бы узнать пароль у своей преданной секретарши? Наверняка она записала его на каком-нибудь клочке бумаги.
