– Вы зажигалку с сигаретами на столе забыли, – сказала она. – Я стала убирать, вижу, ваша «Zippo» лежит. Это же ваша?
– Свет, а ты ведь следишь за мной? – не удержался я.
Она рассмеялась:
– Не слежу, а наблюдаю. Может, вы мне нравитесь? Вот у вас сегодня неприятности, а вы не признаетесь.
– Неприятности будут у тебя – за отсутствие на рабочем месте, – заметил я.
– Не будут. Я в данный момент обслуживаю постоянного клиента, а у него привилегии.
– Ладно, спасибо за зажигалку. Мне ее на вечеринке «Харлей-Дэвидсон» знакомый один подарил. Жалко, если бы потерялась.
Я взял зажигалку и задержал руку девушки:
– Послушай… Я не глупый и все понимаю, просто сейчас ехать надо. Я тебя найду, договорились?
– Договорились.
Минут через десять я застрял в пробке при въезде на Большой Каменный мост.
«Поразительно, с какой скоростью меняются сюжеты! – подумал я. – Вчера в это же время я пил с Хусейном водку и слушал его умные советы, чтобы сегодня сделать все с точностью до наоборот. Год назад, когда я в одиночестве торчал на даче, больше всего мне не хватало такой вот Светы. А теперь я сам отказываюсь от красивой девчонки, которой и добиваться-то не нужно. Еще в конце лета я был безработным раздолбаем, а сейчас я опытный пиарщик, сделавший не один проект, и на переднем сиденье моей машины лежит рюкзак с тридцатью тысячами долларов, которые без боя сдал уже бывший мой директор. Впрочем, и пиарщик я уже тоже бывший.
Но впереди лето. Летом все проще. Пойду в какое-нибудь рекламное агентство и стану сочинять ролики».
Иногда в автомобильных пробках приходят в голову хорошие мысли. Может быть, пробка – это одна из немногих ситуации, когда можно о чем-то поразмыслить. Странно, что многие этого не понимают: нервничают, гудят, курят сигарету за сигаретой. Ведь это здорово, когда светофор меняет цвета: зеленый, желтый, красный, зеленый, – а ты сидишь и думаешь. Тихо и хорошо. Маленький дом на колесах, с креслом и музыкой. Зачем люди нервничают в пробке? Разве что-то можно изменить? В пробке мы похожи на клетки. Живем и двигаемся, пытаясь занять освободившееся впереди место. Но до тех пор, пока в Кремль не проедет черный кортеж и пока человек не отдаст ему честь и не получит по рации приказ пускать поток, ничего в жизни клеток не изменится. Это потом, вырвавшись и утопив педаль в пол, мы начинаем думать о себе по-прежнему, с уважением. Но это потом, а пока нам изредка позволяют проползти чуть-чуть вперед по мосту с роскошным видом на Кремль. «А интересно, – подумал я, – что, если сейчас плюнуть на все, выйти из машины и пойти к метро пешком? И остальные, посмотрев на тебя, тоже выйдут из своих машин и тоже пойдут пешком. Что будет? Наверное, президент позвонит мэру и спросит:
– А что это у нас градоначальник сегодня делает?
И вечером в новостях покажут, как мэр лично руководит аварийными работами на Большом Каменном мосту. Он сидит за рулем эвакуатора, приподнимает кепку и вытирает пот с головы. Потом оператор обязательно покажет крупным планом дверь эвакуатора, и все увидят, как красив герб нашего города. Чем не повод для пиар-кампании? Если бы в жизни все было так просто, если бы было…»
Зазвонил телефон.
– Ты как? – спросил Хусейн.
– Нормально, – ответил я. – Торчу в пробке.
– Это понятно. Я про узбека твоего.
– Поговорили.
– Не стал все-таки меня слушать?
– Все нормально. Фернандель психанул и сбежал со встречи. Так что деньги мои.
– Мог и не тратить на него время. Ладно. Я вот что подумал, – сказал Хусейн. – Ты где все это переждать решил?
– На даче, наверное.
– Узбек же ее знает?
– Думаешь, припрутся?
– Без вариантов. Спалят тебя вместе с дачей, если деньги не отдашь. Тебе уехать надо, Костя.
– Куда?
– А куда хочешь. Главное – подальше. Я пообщался кое с кем. На мелких разборках отморозки беспредел творят. Так что уезжай куда-нибудь. В Крым, например. Или на восток. Тайменя ловил?
– Нет.
– Вот и половишь. У меня на Иртыше приятель егерем служит. Примет в лучшем виде. Может, и я на недельку вырвусь.
– Подумаю. Как съеду с квартиры, сразу перезвоню.
– Ну давай, на связи.
«Не зря я все-таки ездил вчера к Хусейну, – подумал я. – Если он говорит, что надо валить, значит, стоит прислушаться. Ладно, сдам утром хозяйке квартиру, а там разберемся».
Снова раздался звонок.
– Костя, это Маша. Не бросай трубку, ладно?
– Не собираюсь бросать, с чего ты взяла?
– Ну мало ли… Послушай, ты мог бы приехать завтра на станцию с деньгами? Мы сядем и обо всем договоримся. Фернандель поручил мне уладить все вопросы.
– Боюсь, что поздно.
– Ничего еще не поздно.
– Я предлагал решить по-честному. Он отказался. Два раза такие вещи не обсуждают, сама понимаешь.
– Ты хорошо подумал? У тебя могут возникнуть проблемы.
– Угрожаешь?
– Предупреждаю.
– Знаешь, Маша, тебе самое время о своих проблемах подумать, а о себе я уж как-нибудь позабочусь. Больше не звони, поняла?
Через несколько минут мобильный зазвонил снова.
– Ну даешь! – восхищенно воскликнула Лора. – Даже не представляешь, какой шухер у нас творится! Ты их правда кинул?
– А ты еще на станции? – спросил я.
– Я в «Огород» еду. Из метро выхожу. А ты где?
– В пробке стою, на Большом Каменном.
– Слушай, приезжай? Винца попьем, поболтаем.
– А ты меня Фернанделю не сдашь?
– С ума сошел? Они знаешь как испугались? Фернандель говорит, ты специально ему свою крышу приводил, типа насчет газа с учредителями договариваться, а на самом деле это такой план у тебя был. Это правда?
– Ло, подожди меня в «Огороде», ладно?
Через час всеми неправдами и переулками я добрался до «Огорода». Лора сидела за столиком и весело болтала по мобильному. К моему приезду она успела выпить две трети бутылки французского вина.
– Хорошо тут у тебя, – заметил я.
– Пока-пока. Еще позвоню, – чмокнула она трубку. – Что так рано, мог бы и попозже приехать, – сказала она мне.
– Глупый вопрос.
– Не обижайся, – протянула Лора и нарочито дурашливо захлопала ресницами. – А нальешь мне вина – осчастливлю поцелуем. Прямо взасос на глазах у изумленной публики!
Оказалось, она не шутила. Пока я наливал в ее бокал, Лора придвинула стул поближе и поцеловала меня. Ее губы пахли бордо.
