Сережень оказался прав. Прошло еще немного времени, и к шатру Буса Белояра берендеи притащили трех лохматых, бородатых, одетых в грубо выделанные оленьи и лосиные шкуры людей. Один явно доживал свои последние минуты: на месте левой руки у него торчал измочаленный мясной обрубок с белеющей костью. Кровь покидала тело широкой струей, и никто не спешил ее попытаться остановить.
– Много их было? – вопросил княжич.
– Еще четверо остались на месте. А сколько всего – один Чернобог ведает! Дозволь выведать у этих?
– Я сам.
Бус подошел к раненому, наклонился, всмотрелся в горящие ненавистью глаза:
– Ответь, кто вас послал, и сколько сюда пришло, и я спасу твою жизнь, обещаю. Еще не поздно остановить кровь.
Ответом был лишь скрип зубов.
– Прикончи его, Мирослав! Отвага врага тоже должна заслуживать уважения. Пусть не мучается.
Яга оттащили за предел освещенного круга костра. Короткий удар меча он встретил так же молча.
Бус повернулся к оставшимся пленным. Один, более старший, был обуян не меньшей злобой, чем только что прирезанный Мирославом. На лице второго читались растерянность и испуг. Княжич заговорил с первым:
– Теперь ты! Имя князя и где стоит все ваше войско!
В ответ молчание и горящие бешенством глаза.
– Мирослав!.. Здесь, на месте!
Свист лезвия, голова отделилась от туловища и, словно специально, покатилась к последнему оставшемуся еще в живых ягу. Тот не выдержал:
– Я скажу! Все скажу, только не убивайте!!!
Допрос был недолог. Узнав все, что хотел, Бус отошел от пленного и присел на седло. Мирослав выжидающе смотрел на князя, не стирая кровь с обнаженного меча.
– Нет, не надо! – ответил, наконец, на немой вопрос княжич. – Пусть уходит.
Он вновь подошел к пленнику и сам разрезал связывавшие руки и ноги ремни.
– Ступай к своему князю Скотеню и скажи, что я, Бус Белояр, даю ему возможность уйти живым и спасти своих людей. Пусть оставит весь полон, скот и вещи, что взял у берендеев. Если же он хочет драться, то пусть ждет там, где река впадает в море. Я приду туда завтра к обеду! Ты все понял?
Молодой парень закивал столь быстро, что Бусу даже захотелось придержать его подбородок.
– Проведите его через наше войско и проследите, чтоб ушел невредимым. И всем отдыхать, выступаем, как только Дажьбог явит нам лик свой из-за вершин.
Когда в шатре остались лишь Бус, Сережень и Мирослав, князь берендеев спросил:
– Неужели ты веришь, что Скотень испугается твоих слов и уйдет?
– Нет, не верю.
– Тогда зачем ты…
Князь не успел договорить, его перебил Мирослав:
– Неужели ж непонятно? Яги будут ждать там, где река выходит из гор и впадает в море. Ты ведь сам рисовал нам на песке это место, Сережень! Если принять бой на выходе из ущелья, то их превосходство в людях Скотеню ничего не даст! Мы будем биться лоб в лоб. Верно, князь?
Бус улыбнулся:
– Я зря поставил тебя над тысячей, Мирослав. Тебя нужно было назначать главным воеводой. Но в одном ты не прав! Это они будут биться в лоб, мы же ударим и сзади. Ты сможешь провести своих воев и тысячу моих через горы в обход ягов, Сережень? Выйти к морю и в нужный момент внезапно ударить по ним сзади?
Князь берендеев просветлел лицом:
– Ты действительно велик, Бус! Конечно, смогу!! Только выходить надо, едва начнет сереть. Нужно будет перевалить через две гряды, хотя и невысокие.
– Ты будешь старшим в том отряде. Делай, что и как захочешь, но к тому времени, когда твоя тень станет равна самому тебе, ваши мечи должны быть готовы к бою.
– Я сделаю это, князь!!!
Бус повернулся к Мстиславу:
– Ступай, скажи своим сотням, что сон будет недолог. Ты пойдешь вместе с берендеями, Мирослав. Полагаюсь на твой ум и холодную ярость, брат мой по вере…
Глава 15
Вот уже второй час русколане стройными рядами стояли на выходе из ущелья в широкую приморскую долину. Они воздали хвалу богам, призвали на помощь Перуна и Матерь Сва и теперь были готовы к сече и славной смерти, ведущей их в Ирий. Бус не спешил. Яги громадной толпой стояли перед ними в трех тысячах локтей, также готовые к сече. Но покидать распадок князь не собирался: это означало открыть свои ряды для охвата и боковых ударов. Кроме того, он ждал, когда воткнутое в землю легкое копье еще немного увеличит свою тень. Когда же оно достигло проведенной на каменистой почве черты, Бус приказал:
– Верен, возьми свою тысячу и атакуй их! В рубку не вступать, лишь лучный бой. Проноситесь перед ними и осыпайте стрелами, понял? Яги в большинстве пешие, вас не переймут. Ты должен разозлить их и заставить броситься вперед. Когда это произойдет, оттягивай своих яров назад. Я оставлю проходы между сотнями, пройдете через них. Когда окажетесь сзади всех, приведи воев в порядок и засыпай ягов стрелами через наши головы. Мы должны любой ценой остановить и задержать их, пока не ударит Мирослав.
– Бус, прикажи натаскать камней и уложить их в десятке-другом локтей от нашего строя, оставив проходы для нас. Тогда яги поневоле погасят ярость своего разбега!
– О, Господь! Какими же людьми ты наградил меня! – невольно поднял глаза к небу князь. – Спасибо, Верен, это то, что нам нужно сейчас! Задержись, пока мы будет таскать камни.
Спустя некоторое время два десятка завалов из валунов громоздились перед рядами спешившихся русов. Конные встали второй линией с луками наготове. Яры полетели вперед, оглашая воздух боевым кличем своего племени. Битва началась.
Верен скакал впереди тысячи, управляя конем коленями. В руках тугой лук и стрела, прищуренные от набегающего воздуха глаза нетерпеливо высматривают цель. Звон тетивы, работа мускулистых ног, верный четвероногий друг послушно поворачивает направо, неся теперь седока вдоль орущей и потрясающей оружием толпы. Еще одна стрела, еще, еще…
Тысяча повторила ту же самую дугу. Оперенные посланцы смертоносной стаей повисли над ягами. В ответ также летели стрелы, кого-то раня, а кого-то навсегда выбивая из седла. Боевые клики переросли в один сплошной яростный рев. И наконец… случилось то, что и должно было случиться! Потрясая мечами, боевыми топорами, громадными сучковатыми дубинами-палицами, копьями, яги бешено бросились вперед!
Вы видели когда-нибудь мутную воду, прорвавшую запруду и стремительно, неуправляемо несущуюся под уклон? Вот так же и эти люди в шкурах или кожаных доспехах заполонили лишенной какого-либо строя толпой долину. Но та все больше и больше сужалась, смещая и заставляя тесниться диких воинов. Когда же на пути встали каменные рукотворные бугры, кто-то начал карабкаться на них, падая и сбивая в кровь колени и локти. Иные продолжили бег в проходах, изливаясь живыми языками и подставляя свои незащищенные бока под меткие русколанские сулицы[28].
