— Ну, та собачка, что меня утащила. Я живу у неё в животе. Это ведь пудель, да? Я почему-то сразу решила, что буду звать его Морицем. Он не против.
— Ах, он не против! — зло начал Аксель, но осёкся: сейчас не время распекать Кри, наоборот, надо её подбадривать и утешать. Дома родители ей скажут всё, что надо — да она и сама уже, кажется, поняла. — Да, хорошо… Очень удачное имя, по-моему.
Кри, явно собиравшаяся заплакать, удивлённо взглянула на него и робко улыбнулась.
— Правда? Тебе нравится?
— Да… Но как ты попала к нему в живот?
— Он глотал меня по вечерам. Как же ещё?
Аксель заморгал.
— А… днём? Утром?
— Утром… если я хотела, он меня выплёвывал. И я гуляла на склоне горы, у входа в пещеру, в общем, там, где снега не было. Бегала, прыгала, но быстро начинала мёрзнуть, особенно когда солнышко скрывалось, и он глотал меня опять. Ведь тёплой одежды у нас не было…
— Хмм… А Мориц не предлагал тебе её… заказать? — подкинул вопрос Аксель. Кри явно не проникла в тайну рогатых морд. (И слава богу! Перед таким телевизором она бы точно умерла со страху.) Но любопытно, знает ли их тайну сам Шворк. Аксель почему-то не сомневался, что, если бы пёс её знал, то не стал бы скрывать от Кри. Ведь не затем же он её сюда тащил, чтобы она замёрзла.
— Заказа-ать? Как это? — изумилась Кри, и её глазёнки тут же засверкали любопытством.
— Никак. А что же ты ела?
— Он меня кормил. Мориц.
— Это я понимаю. Но как именно? Ты что, дёргала за шнурочек, и появлялся официант?
— Да очень просто… — Кри заулыбалась приятным воспоминаниям, и у Акселя отлегло от сердца: нет, он в самом деле нашёл свою Кри живой и здоровой! Эта чёртова пляска с зелёными кошками не свела её с ума. — Когда наступал час обеда, я говорила Морицу, что бы мне хотелось скушать, и всё возникало прямо из воздуха на столике перед моим креслом. А если я находилась снаружи — то вместе со столиком. Пару раз было так тепло, что я закусывала перед пещерой. С видом на Альпы! Это так здорово, Акси! Ты обязательно должен так пообедать или позавтракать!
— Угу… — озабоченно кивнул брат. — Так он умеет разговаривать, этот пёсик? Ну, я ему скажу пару слов…
— Он не умеет, — вздохнула Кри. — Или не сознаётся. По-моему, не сознаётся. Ну сам посуди, если уж он может делать ТАКИЕ ВЕЩИ, то говорить для него — просто легкота. Вот у тебя в классе есть хоть один, пусть и самый тупой, ученик, который не умел бы говорить?
— Трудный вопрос, Кри, — вздохнул Аксель. — Во-первых, самый тупой ученик в нашем классе — это я…
— Враки! Ты лучше всех…
— А я, по-твоему, говорить как раз и не умею. Сама ведь жалуешься, что пропускаю половину слов! Во-вторых, я, к сожалению, человек, а не пудель. Была бы у нас в Мюнхене Школа пуделей, можно было бы позвонить им, попросить самого тупого пуделя к телефону, а директор сказал бы: «Не затрудняйтесь, самый тупой пудель — это я». И тем самым ответил бы на наш вопрос… Ну ладно. КАК ты ела, я понял. А вот ЧТО ты ела?
Последние слова он произнёс маминым тоном. И Кри это сразу заметила. Акселю не раз приходилось кормить Кри в отсутствие родителей, хотя он — быть может, не без оснований — считал, что она прекрасно обслужила бы себя сама. Но не зря же всякий раз, как Аксель касался этой темы, фрау Ренате обречённо вздыхала и говорила: «Ах, дорогой, ну кто с этим спорит? Но ты же понимаешь…» И Аксель тоже обречённо вздыхал. Он понимал. В его задачи входило не столько питать Кри, сколько следить, чтобы она не облопалась сластями. Сам он тоже любил пирожные, но в меру же! Семь-восемь штук — и хватит. А этой только дай волю…
— Много чего, — скромно сказала Кри, опустив глаза.
— Конкретнее. (Это было сказано уже папиным предгрозовым голосом).
— Торт с ананасом и киви, — вздохнув, начала Кри, — вишнёвые пирожные с тёртой лимонной кожурой, желе и цукатами, конфеты с коньяком…
— Что-о-о? — взревел Аксель.
— Но это так вкусно! Попробуй сам, и…
— Они у тебя при себе, что ли? — грозно сказал Аксель. — А ну, покажи!
Кри судорожно порылась непонятно где (ведь у неё и карманов-то почти не было!), и на ладони у неё очутилась большая продолговатая конфета в золотой фольге. Аксель мрачно рассмотрел её, медленно взял, содрал фольгу и, ещё более медленно положив конфету в рот, начал жевать. Когда он молча проглотил её и отвёл глаза, Кри поняла, что вопрос отменяется.
— А суп? Сосиски? Салаты? — вяло спросил Аксель. — А?
— Конечно, конечно, — угодливо заверила Кри. — «По настроению», как говорит тётя Хельга.
— А ты помнишь, что она ещё говорит?
— Много чего.
— «Ты умрёшь от сахарного диабета, Кристине. Положи это назад на блюдо».
— А тебе она ничего не говорит? — забыла про осторожность Кри.
— А мне — ничего! Потому что я…
— Никогда не лакомлюсь при посторонних! Только когда думаю, что никто не видит, — мстительно закончила за него сестра.
— Ах ты, малявка! Да я тебя…
Но Аксель тут же опомнился. Не на ссоры сейчас надо тратить время.
— Ладно. С тобой всё ясно, — махнул он рукой. — Надеюсь, стоматологический кабинет с дежурным зубодёром у этого мопсика тоже где-нибудь вмонтирован — под хвостом, к примеру… Но ты, я гляжу, вся такая чистенькая да прибранная. Даже блузку не замарала…
— А когда это я была грязнулей? — справедливо обиделась Кри. — Я, между прочим, в первый же день поставила себе жирнющее шоколадное пятно на груди и потёк от белкового крема на колене. Но у Морица всё схвачено!
— Чего-чего?
— Ты этого выражения не знаешь, — с важным видом объяснила Кри. — Так говорят в международных криминальных структурах. Когда всё-всё награблено и всем немножко заплачено, чтоб не трогали воров. Понял?
— Да, — сказал Аксель. — А при чём тут белковый крем и Мориц?
— У него, как и у воров, всё есть, только попроси. Я потребовала у него стиральную машину. И порошок.
Аксель так и сел.
— Ну ты даёшь! — с восторгом сказал он. — Я, конечно, и сам не растерялся, но чтобы так взять за глотку это чудище без всяких морд…
— Каких ещё морд? — встрепенулась Кри.
— Никаких. Рассказывай дальше.
— По-моему, ты что-то от меня скрываешь, — вдумчиво сказала Кри. — Так вот, не смей этим заниматься НИКОГДА! Понял? Какие ещё заказы тёплых вещей? Какие морды? Я должна знать всё, что делается вокруг, и вовремя влиять на ход событий…
— Сопли утри, событие, — посоветовал Аксель. — Раскомандовалась… Ты лучше объясни, что это за пещерные пляски с ансамблем полоумных кошек и собак?
— Это не пляски, — с достоинством сказала Кри. — Видишь ли, если уж говорить начистоту, то Мориц не во всём меня слушается. Иногда он говорит не то…
