— Вероятно, это так, но я лично стараюсь придерживаться старых техник письма. Я училась им у прежних мастеров. В моем ремесле на них всегда можно положиться.
— Шоколад, — вдруг сказала она.
— Простите?
— От него тоже невозможно отказаться.
Я рассмеялась.
— Ну, здесь я с вами солидарна. Я сама настоящий шоколадоголик.
— Так, а что же еще? — Фрэнсис напряженно думала, внимательно следя за дымом от своей сигареты. — Этот дом. Я никогда от него не откажусь, — с вызовом произнесла она, словно отвечая на чью-то просьбу.
— Но зачем вам от него отказываться?
Конечно, я прекрасно поняла, что она имеет в виду, но все же не удержалась и задала этот провокационный вопрос.
— Зачем? — переспросила миссис Гриффин. — По той простой причине, что здесь была убита моя дочь.
Я смущенно заерзала на стуле и сосредоточила свое внимание на рыбе. Подняв глаза, я встретилась с ее тяжелым взглядом. Губы мои как-то сами сложились в жалкую кривую улыбку.
— Вы ведь знали об этом? О том, что Кассандру убили в этом самом доме?
— Да, — тихо ответила я. — Я об этом знала.
Она и не подозревает, как много мне известно на этот счет.
— Вас, наверное, удивляет, что я могу здесь жить?
Я молча кивнула.
— Не вас одну.
Миссис Гриффин вдруг ударилась в самоанализ.
— Я иногда сама себе удивляюсь, — сказала она, чертя вилкой по скатерти. — Когда это случилось, мой муж хотел отсюда уехать, но я не смогла. Просто не в силах была покинуть это место. Возможно, это звучит странно, но в этих стенах я чувствую себя ближе к моей Кэсси. Она здесь выросла. И я до сих пор ощущаю ее присутствие. Мне необходимо чувствовать ее рядом, особенно сейчас, когда я старею. Это дает мне хоть какое-то утешение.
Миссис Гриффин положила вилку и застыла. Сейчас она выглядела маленькой и хрупкой, словно воспоминания давили ей на плечи, как огромное мешковатое пальто.
— А убийцу так и не нашли?
— Нет.
— Как это ужасно.
— Да, — вздохнула она.
— И никаких улик?
— А что вы знаете об этом деле?
— Только то, что писали газеты.
— Газеты? Но ведь это случилось пятнадцать лет назад.
Я поперхнулась и глубоко вздохнула.
— Ну, я вынуждена вам кое в чем сознаться, миссис Гриффин. До нашей встречи я почти ничего не знала об этом убийстве, но вчера пошла в библиотеку и пересняла некоторые газетные статьи. Дома я их внимательно просмотрела. По правде говоря, я читала почти до утра.
Она как-то странно улыбнулась.
— Да, я знаю об этом.
— Что вы сказали?
— Я знаю, что вы ходили в библиотеку и взяли там статьи об убийстве. Но я, конечно, не знала, что вы зачитывались ими до полуночи.
Я была потрясена.
— Как же вы узнали, что я была в библиотеке?
Откинув голову на спинку стула, она закрыла глаза и устало произнесла:
— Мне не следовало бы говорить вам, но я считаю это нужным. Когда я нанимаю на работу людей, за ними какое-то время следят.
До меня не сразу дошел смысл сказанного. Но потом я просто застыла от ужаса.
— Вы хотите сказать, что за мной следят?
— Да.
— И раньше следили?
— Да.
— Как долго?
— Достаточно долго.
— Сколько именно?
Я почувствовала, как во мне закипает гнев.
— С того момента, как я решила взять вас на работу. Я почувствовала, как кровь ударила мне в голову, и резко провела по волосам.
— Миссис Гриффин, я просто не верю своим ушам. У меня нет слов. Какая низость!
— О да, — сухо ответила Фрэнсис, — с вашей точки зрения. Но это лишь простая предосторожность. — Она открыла глаза и посмотрела на меня. — Естественно, все, что я узнала, останется между нами.
— Это должно меня утешить? Моя жизнь вас совершенно не касается.
— Совершенно с вами согласна, — мягко сказала она.
— Как вы посмели, миссис Гриффин? Как у вас совести хватило?
— Это обычная предосторожность и ничего больше.
— Видите ли, я работала у многих очень богатых и известных людей, но ничего подобного они себе не позволяли.
Она прищурилась.
— А откуда вы знаете?
Здесь она была права — я действительно могла не знать. Возможно, кое-кто за мной и следил. Но это не меняло дела.
— Если бы я узнала, то среагировала бы точно так же, как сейчас — немедленно распрощалась.
Я бросила салфетку на стол и поднялась. Миссис Гриффин схватила меня за руку. Ее маленькая костистая ручка была не сильнее птичьей лапки. Я с легкостью могла бы вырваться, но что-то меня остановило.
— Пожалуйста, не уходите! — воскликнула она. — Напрасно я вам сказала. Но я хотела быть с вами честной. Между нами не должно быть недомолвок. Прошу вас, сядьте и выслушайте меня.
Она тянула меня за руку с таким жалостным видом, что у меня не хватило духу ей отказать.
— Хорошо, — сдалась я, осторожно высвобождая руку.
Сев за стол, я скрестила руки и, глядя на нее в упор, стала ждать объяснений. Она медленно заговорила, как бы подбирая слова.
— Видите ли, после смерти Кэсси нас с Холтом стал преследовать страх, — произнесла она. — Это была не боязнь за свою жизнь, а страх перед самой жизнью. Вы это можете понять?
Я кивнула.
— Когда умирает ребенок, это нарушает все течение жизни. Что-то непоправимо рушится. Кэсси была нашим единственным ребенком. Очень долгожданным. Ничего удивительного, что мы слишком ее опекали. Мне хотелось, чтобы у нее было все самое лучшее. Я старалась уберечь ее от того, что пришлось пережить мне самой.
Она чуть вздрогнула.
— Но она вдруг стала отдаляться от меня, — продолжила миссис Гриффин после небольшой паузы. — До сих пор не понимаю, как это произошло. В ней появилась какая-то необузданность… У всякого своя судьба.
Она снова помолчала.
— Сначала я этого не замечала. Мне казалось, что мы дали ей все, чего можно пожелать. А потом было уже поздно. Она вышла замуж за Роберто.
— Роберто Мади?
— Роберто Мади, — произнесла она с плохо скрываемой неприязнью.
— Вам он не нравился?
— Нет! — отрезала она. — Абсолютно. Она выскочила замуж за смазливого мошенника. Я его видеть не могла!
