Я несся по коридору, пока не добежал до каюты Кэрол Дейт. Ия колотил кулаком в дверь, пока не услышал сдавленные проклятия и просьбуобождать чуток. Затем дверь открылась, и Кэрол, с ночным колпаком на голове,уставилась на меня, жмурясь от света и запахивая огромный халат.
— Чего тебе?
— Насчет вчерашнего, — объяснил я. — Пришел поговорить.Можно к тебе?
— Нет, — возразила она. — Я не привыкла…
— Диверсия, — бросил я. — Я знаю. И то, о чем мы толковали,еще не кончилось. Пожалуйста…
— Заходи, — дверь неожиданно распахнулась, и онапосторонилась, пропуская меня.
Я вошел.
Она закрыла дверь, привалилась к ней и потребовала:
— Ладно. Выкладывай!
В каюте слабо мерцал свет. Я явно поднял ее с постели:кровать была вся измята.
— Видишь ли, в прошлый раз я рассказал тебе не все, — началя. — Да, это была диверсия: там находилась бомба, и я обезвредил ее. С этим всеобошлось. Сегодня же — большой день, день Проекта, и я думаю, что в недалекомбудущем нас ждет последняя попытка диверсии. Я знаю: это факт. И думаю, чтознаю, в чем заключается диверсия. Поможешь мне? Хочешь, я помогу тебе? Помочь?
— Сядь, — сказала она.
— Времени мало.
— Сядь, пожалуйста. Мне надо одеться.
— Только поторопись.
Она шагнула в другую комнату, оставив дверь открытой. Яоказался за косяком. И, думаю, это ее не беспокоило, если она доверяла мне и,похоже, так оно и было: она одевалась.
— Что за диверсия? — донеслось до меня сквозь шорох платья.
— Думаю, что, по крайней мере, один из наших атомных зарядовснабжен «ловушкой для дураков», так что эта птичка чирикнет, едва выпорхнув изклетки.
— Почему?
— Потому что в моей каюте два человека — оба привязаны кстульям — которые желали побеседовать со мной утром насчет обслуживания Джи-9.
— Ты считаешь их врагами?
— Они были грубоваты со мной.
— А потом?
— Когда я одолел их, то так же поступил и с ними. Я заставилих говорить.
— Как?
— Не твое дело. Но они говорили. Я думаю, надо проверитьзапалы «Румоко».
— Я могу забрать их из твоей каюты?
— Да.
— Как ты одолел их?
— Они не знали, что я вооружен.
— Ясно. И я тоже. Мы возьмем их, не волнуйся. Но тырасскажешь, что ты узнал от них, какие ответы выбил?
— Отчасти, — сказал я, — и да, и нет, и не под запись. Убериее, если это место прослушивается. А оно прослушивается?
Она вышла, кивнула и приложила палец к своим губам.
— Ну, пойдем и займемся делом, — сказал я, — нам лучшепоторопиться: не хочу, чтобы эти парни окончательно сорвали проект.
— Не смогут. Хорошо. Я решила, что ты знал, что делал. Новообще-то ты странное существо. Ты сделал такое, чего от тебя никто не ожидал.Это произошло случайно. Мы иногда сталкиваемся с парнями, основательно знающимисвое дело и замечающими, когда что-то не так — и тогда они в состоянии об этомпозаботиться. Ты считаешь, что за бортом этого корабля скоро взорвется атомнаябомба. Верно?
— Да.
— Ты думаешь, что в одном из зарядов перенастроен таймер?
— Точно, — подтвердил я и, посмотрев на часы, отметил, чтодело идет к семи. — Держу пари, что осталось меньше часа.
— Это займет лишь несколько минут.
— Что ты собираешься делать?
Она поставила телефон на маленький столик у кровати.
— Эксплуатационники! — скомандовала она. — Прекратитеотсчет! — и затем: — Казармы, пожалуйста. Сержант, вам необходимо арестоватьнесколько человек, — она посмотрела на меня. — Какая у вас каюта?
— Сорок шесть.
Она повторила в трубку и добавила, поглядывая на меня:
— Два человека. Верно? Да. Спасибо, — и она повесила трубку.
— Сейчас их возьмут, — сказала она. — Так ты думаешь, чтозаряд может взорваться скоро?
— Я уже дважды об этом говорил.
— Ты в состоянии предотвратить это?
— Если найдется инструмент. Хотя лучше было бы пригласитьспециалиста.
— Займись, — сказала она.
— Ладно, — согласился я и ушел делать дело.
Минут через пять я вернулся в каюту с тяжелой коробкой наремне через плечо.
— Крови мне это попортило, — сказал я Кэрол, — но я сделалвсе, что надо. Почему было бы не пригласить хорошего физика?
— Нужен был ты, — сказала она, — ты замешан в этом с самогоначала. И ты знал, что надо делать. Группа должна быть маленькой и компактной.
— Ну и куда это деть? — спросил я, и она повела меня.
Затем пробило семь.
Вся операция заняла у меня десять минут.
Это были детские игры. Они воспользовались моторчиком отстарого детского конструктора с аппаратом для автономного питания. Активированон должен был быть простейшим механизмом. Проклятая штуковина была выброшена заборт и взорвалась.
Разминирование заняло менее десяти минут.
Мы стояли у поручня, и я навалился на него.
— Хорошо, — сказал я.
— Очень хорошо, — согласилась она.
— Только вот что, — продолжала Кэрол. — Заруби себе на носу.Ты был участником самого серьезного расследования, которое я когда-либопроводила.
— Продолжай. Я чист как снег и лебяжий пух.
— Вряд ли. Реальные люди так не поступают.
— Так потрогай меня. Извини, если тебе не нравится мой образжизни.
— Если ты не обернешься лягушкой, приходи в полночь, идевушка сможет послушать о любви парня, вроде тебя.
— Это будет желание очень глупой девушки.
