— Король — твой отец! О дитя мое! Умоляю тебя, не повторяйэтих слов, грозящих тебе смертью и всем твоим близким — погибелью! Стряхни ссебя этот отвратительный сон! Память твоя заблудилась, верни ее на истинныйпуть! Посмотри на меня — разве я не твоя мать, которая родила тебя и любиттебя?
Принц покачал головой и неохотно ответил:
— Бог свидетель, как тяжело мне огорчать твое сердце, но,право же, я никогда не видал твоего лица.
Женщина опять села на пол и разразилась душераздирающимирыданиями и воплями.
— Ну что ж! Продолжайте комедию! — заревел Кенти. — Эй вы,Нэн и Бэт! Этакие невежи! Что же вы стоите в присутствии принца? На колени, вы,нищенское отродье, да кланяйтесь ему хорошенько! — И он опять залился грубымхохотом.
Девочки робко вступились за брата.
— Пошли его спать, отец! — сказала Нэн. — Пусть он выспится,отдохнет, и рассудок вернется к нему. Вели ему ложиться поскорее.
— Да, да, отпусти его спать, — сказала Бэт. — Разве ты невидишь, какой он сегодня усталый. Если ты дашь ему отдых, он завтра будетусерднее просить подаяния и воротится домой не с пустыми руками.
Эти слова отрезвили отца, и веселость его мгновенно исчезла.Мысли его направились на деловые заботы. Он сердито повернулся к принцу исказал:
— Завтра мы должны заплатить два пенса хозяину этой дыры.Два пенса за полгода… немалая плата… Иначе нас выгонят вон. Покажи, что тысобрал сегодня! Тебе, лодырю, и просить неохота.
Принц сказал:
— Не оскорбляй меня своими пошлыми дрязгами! Повторяю тебе:я — сын короля.
Раздался звонкий удар — тяжелая рука Джона Кенти опустиласьс размаху на плечо принца, и тот упал бы, если бы его не подхватила мать Тома;прижимая его к своей груди, она собственным телом защищала его от хлещущегограда пинков и ударов. Перепуганные девочки забились в угол, но на помощь сынупоспешила пылавшая злобой бабка.
Принц вырвался из рук миссис Кенти и крикнул:
— Вы не должны страдать из-за меня, сударыня! Пусть этисвиньи тешатся надо мною одним.
Услыхав это, «свиньи» до того рассвирепели, что, не теряявремени, набросились на принца и жестоко исколотили его да кстати прибили идевочек с матерью за сочувствие к жертве.
— А теперь, — сказал Кенти, — все спать! Мне уже прискучилаэта комедия!
Погасили огонь, и семья улеглась. Когда Джон и бабказахрапели, девочки пробрались к тому месту, где лежал принц, и заботливо укрылиего от холода соломой и ветошью. Потом к нему подкралась их мать и гладила егопо волосам и плакала над ним, шепча ему на ухо несвязные слова жалости иутешения. Она сберегла для него немного еды, но от боли мальчик потерял аппетит— по крайней мере черные невкусные корки нисколько не привлекали его. Принц былтронут ее состраданием и смелым заступничеством и, поблагодарив ее в изысканныхвыражениях, посоветовал ей пойти спать и попытаться забыть свое горе. Онприбавил, что король, его отец, не оставит ее верности и доброты без награды.Этот новый припадок «безумия» сокрушил сердце бедной матери; она снова и сноваприжимала его к груди и, наконец, ушла на свою постель вся в слезах.
И вот, в то время, как она лежала и плакала, раздумывая обовсем происшедшем, в голову ее закралась мысль, что в этом мальчике есть что-тотакое неуловимое, почти незаметное, чего не было в Томе Кенти, будь он безумныйили в здравом уме. Она не могла бы сказать, что именно вызывало ее сомнения, носильный материнский инстинкт подсказывал ей, что чем-то этот мальчик чужой. Авдруг он ей и вправду не сын? О, нелепость! Она чуть не улыбнулась при этой мысли,несмотря на все свои тревоги и горести. И, однако, она вскоре убедилась, чтонавязчивая мысль не покидает ее. Эта мысль преследовала ее, смущала ее,изнуряла; женщина не в силах была отогнать эту мысль от себя. Наконец онапоняла, что ей не будет покоя, пока она не подвергнет мальчика испытанию и неузнает наверное — ее ли он сын, или нет, иначе ей не избавиться от докучных иневыносимых сомнений. Да, конечно, то был лучший способ покончить со всемитревогами, и она стала тут же придумывать, к какому ей прибегнуть испытанию; нокак она не раскидывала умом, ни одно придуманное ею испытание не казалось ейабсолютно верным, абсолютно надежным, а ненадежные были для нее непригодны.Очевидно, она напрасно ломает себе голову, надо отказаться от этой затеи. Но вту минуту, как она пришла к такому грустному заключению, ее слуха коснулосьровное дыхание мальчика: было ясно, что он уснул. Она стала прислушиваться кего мерному дыханию. Вдруг спящий тихонько вскрикнул, как вскрикивают во времятревожного сна. Эта случайность мгновенно подсказала ей план, стоивший всехостальных. С лихорадочной поспешностью, но бесшумно, она стала вновь зажигатьсвечу, бормоча про себя: «Если бы я увидала его в ту минуту, я бы сразу узналавсю правду. С самых младенческих лет — с того дня, как у него перед глазамивзорвался порох, — у него появилась привычка прикрывать глаза не ладоньювнутрь, а ладонью наружу, не так, как прикрыли бы другие. Стоит только испугатьего во время сна или глубокой задумчивости, и он повторит это движение. Явидела сотни раз; он всегда поступает так, всегда одинаково. Теперь я узнаю,узнаю!»
Со свечою в руке, заслонив огонек, она тихо подкралась кспящему, осторожно наклонилась над ним, чуть дыша от волнения, и вдругпридвинула свечу к самым его глазам, отняла руку, закрывавшую пламя, и в ту жеминуту у самого его уха стукнула об пол костяшками пальцев. Спящий широкораскрыл глаза, повел вокруг себя удивленным взглядом, но не сделал никакихособенных жестов.
Бедная женщина чуть не лишилась чувств от изумления и горя,но постаралась скрыть свою тревогу и успокоила мальчика, так что он сновауснул; тогда она ушла от него, грустно размышляя о страшных результатах своегоиспытания. Она хотела убедить себя, что ее Том позабыл свои привычные жесты подвлиянием безумия, но это ей никак не удавалось.
«Нет, — думала она, — ведь руки-то у него не безумные! Немогли же они отвыкнуть от старой привычки в такое короткое время. О, как тяжелдля меня этот день!»
Но теперь упрямые сомнения сменились у нее в сердце такой жеупрямой надеждой; она не могла заставить себя примириться с той истиной,которую так достоверно узнала. «Надо попробовать вновь, эта неудача —случайность». И она второй и третий раз через некоторые промежутки временинеожиданно будила мальчугана, но, как и в первый раз, он спросонок не сделалникакого движения рукой. Она едва добрела до постели и погрузилась в сон совсемразбитая.
