– Нет, нет, – прервал его Том, – никто вас не разоблачит. Выне убивали его. Одним ударом его нельзя было убить. Это сделал кто-то другой.
– Увы, – причитал дядя, – это сделал я и никто другой. Ктоеще мог иметь что-нибудь против него?
И он посмотрел на нас, словно в надежде, что кто-нибудь изнас назовет человека, который имел бы что-нибудь против этого безобидногоничтожества. Но смотреть было бесполезно – нам нечего было сказать. Он понялэто и опять впал в отчаяние. Я никогда еще не видел более несчастного и жалкоголица, чем у него в этот момент. Тут Тома осенила неожиданная мысль, и онвоскликнул:
– Постойте! Но ведь кто-то закопал его! Кто же… И тут жеосекся. Я знал почему. Когда Том произнес эти слова, у меня дрожь пробежала поспине, потому что я вспомнил, как мы в ту ночь видели дядю Сайласа, кравшегосясо двора с лопатой в руках. Я знал, что Бенни тоже видела его, потому что онакак-то упомянула об этом.
Том тут же постарался переменить тему разговора и сталпросить дядю Сайласа никому ничего не говорить.
Мы все тоже принялись уговаривать дядю Сайласа, что ондолжен помалкивать и что это не его дело наговаривать на самого себя; что еслион будет молчать, никто никогда и не узнает, а если все выяснится и на негообрушится беда, то он погубит всю семью и убьет их всех, а пользы никому отэтого не будет. Наконец дядя Сайлас дал нам обещание молчать. Мы все вздохнулис облегчением и постарались приободрить дядю. Мы говорили ему, что главное –это чтобы он молчал, и вскоре все это дело забудется. Мы все в один голосуверяли дядю Сайласа, что никто никогда не заподозрит его, никому это и вголову не придет, он ведь такой добрый, и у него такая хорошая репутация; а Томсо всей своей ласковостью и сердечностью стал говорить:
– Нет, вы только подумайте одну минутку, – говорил Том, – вырассудите. Вот перед вами дядя Сайлас, все эти годы он был проповедником, неполучая за это ни гроша, все эти годы он делал добро людям, не считаясь ни счем, всегда, когда это было в его силах. Все его любят и уважают, он всегда былмирным человеком и никогда не вмешивался в чужие дела, все в округе знают, чтоон не может ударить человека. Подозревать его? Это так же невозможно, как…
– Именем штата Арканзас арестовываю вас по обвинению вубийстве Юпитера Данлепа! – загремел в дверях голос шерифа.
Это было ужасное мгновение. Тетя Салли и Бенни бросились кдяде Саниасу и повисли на нем с причитаниями и плачем. Тетя Салли приняласькричать шерифу и людям, которые пришли с ним, чтобы они убирались, что она неотпустит дядю Сайласа; негры, столпившиеся у дверей, плакали. В общем, я не могбольше переносить этого. Такая сцена могла разбить человеческое сердце, и явышел из комнаты.
Дядю Сайласа должны были поместить в жалкую деревенскуютюрьму, и мы пошли проводить его; Том по дороге в возбуждении принялся шептатьмне: «Ты представляешь, какое это будет замечательное дело и сколько нам будетгрозить опасностей, когда в какую-нибудь темную ночь мы будем выручать егоотсюда. Об этом деле растрезвонят повсюду, и мы наверняка прославимся». Однакодядя Сайлас отверг этот план в ту же минуту, когда Том шепнул ему о нем на ухо.Старик заявил, что долг обязывает его подчиниться представителям закона, что быони с ним ни делали, и что он останется в тюрьме столько, сколько потребуется,даже если там не будет дверей и запоров. Дядины слова сильно разочаровали Тома,однако делать было нечего.
И все-таки Том считал себя виноватым в несчастье дядиСайласа и твердо решил, что, так или иначе, он должен освободить старика изтюрьмы. Поэтому, прощаясь с тетей Салли, он сказал ей, чтобы она неволновалась, потому что он решил вмешаться в это дело и будет заниматься имдень и ночь, пока не сорвет эту игру и не докажет невиновность дяди Сайласа.Тетя Салли совсем растрогалась и принялась благодарить Тома. Она сказала ему,что уверена, что он сделает все возможное. Она поручила нам помогать Беннивести хозяйство и смотреть за детьми. Мы со слезами попрощались с ней иотправились обратно на ферму, а тетя Салли осталась жить у жены тюремщика дооктября, когда должен был состояться суд.
Глава 11
Том Сойер разоблачает убийц
Этот месяц был очень тяжелым для всех нас. Бедняжка Беннистаралась быть как можно бодрее, да и мы с Томом прилагали все усилия, чтобыподдерживать настроение в доме, но все это, как говорится, было впустую. Такаяже история происходила и в тюрьме. Мы ходили туда каждый день навещать стариков.Но настроение у них все равно было ужасное. Дядя Сайлас почти не спал по ночами часто бродил во сне; выглядел он совершенно изнуренным и измученным, разумего как будто помутился, и мы все ужасно боялись, что эти треволнения доконаютего и сведут в могилу. А когда мы старались приободрить его, дядя Сайлас толькокачал головой и говорил, что, если бы мы несли у себя в сердце груз убийства,мы бы так не разговаривали. Том, да и все мы убеждали дядю Сайласа, что этобыло не умышленное убийство, а случайное, но для него разницы не было. Когдаприблизилось время суда, он уже прямо заявлял, что он пытался убить Юпитера.Сами понимаете, это уже была катастрофа. Дело, таким образом, становилось вомного раз хуже, и тетя Салли и Бенни совсем уже потеряли покой. С трудом мыдобились от дяди Сайласа обещания, что он не будет говорить об убийстве припосторонних. Мы были и этому уже рады.
Весь месяц Том ломал себе голову над тем, какой придуматьплан, чтобы спасти дядю Сайласа. Сколько раз по ночам он не давал мне спать,без конца изобретая все новые и новые планы, но так ничего толкового и не могпридумать. Мне казалось, что из затеи Тома ничего не выйдет, – слишком все этовыглядело безнадежно, и я совсем пал духом. Но Том не поддавался унынию. Оннакрепко вцепился в это дело и продолжал думать, строить планы и ломать себеголову.
Наконец в середине октября состоялся суд. Мы все сидели взале, который, само собой разумеется, был битком набит. Бедный дядя Сайлас! Онсам выглядел не лучше мертвеца, глаза у него ввалились, он исхудал и был ужасномрачен. Рядом с ним по одну сторону сидела Бенни, а по другую – тетя Салли, обепод вуалями, обе трепещущие от страха. Том сидел рядом с нашим защитником и уж,конечно, совал свой нос во все. И защитник и судья позволяли ему это. ВременамиТом, по существу, вообще оттеснял защитника и брал дело в свои руки. И надосказать, что это было совсем неплохо, потому что защитник был из захолустныхадвокатишек и, как говорится, звезд с неба не хватал.
