голову и любовно трогал свою бородку.
Внезапно Олег увидел Алину. Она стояла в нескольких шагах, в компании друзей, странных существ бесполого вида. Дочь смотрела прямо на него, и Олег понял, что уйти незамеченным не удастся.
Изобразив на лице улыбку, он подвел Диану к дочери.
— Привет, — сказал он нарочито небрежным тоном. — А я вот тоже приобщаюсь к прекрасному.
Он засмеялся и тут же замолчал, чувствуя, как безбожно фальшивит. Хорошо, в зале звучала музыка — какой-то фолк-рок, модный в этих кругах, — и можно было взять небольшую паузу.
Диана с интересом осмотрела Алину. Соперницу она не увидела: Алина была высокой, худенькой, одета с той непонятной претензией на оригинальность, которая лишь отпугивает мужчин. Но что-то Диана поняла, и перевела взгляд на Олега.
— Твоя знакомая? — спросила она.
— Да, — громко сказала Алина. — Старая!
Она насмешливо смотрела на Диану, и презрение все больше проступало на ее детском личике, не тронутом ни каплей косметики.
— Познакомьтесь, — спохватился Олег. — Алина, моя дочь. Это Диана… Диана Князева, коллега.
Алина усмехнулась, слегка склонив голову набок в шутовском поклоне.
— Так вот чьими духами ты пахнешь в последнее время! — тем же громким голосом сказала она.
— А вам не нравится? — с вызовом спросила Диана.
— Нравится, — ответила Алина. — Это он вам купил? Или сами выбрали?
Диана засмеялась:
— А вот это вас не касается.
Смех ее был недобрый — глаза сузились и потемнели.
Друзья Алины собрались в кучку за ее спиной и ждали, чем все закончится. Вряд ли они поняли, в чем дело, но по настроению Алины догадались, что ничего хорошего не происходит.
Дольников решительно встал между дочерью и Дианой.
— Дома поговорим, — сказал он дочери.
Затем крепко взял Диану за руку:
— Мы уходим!
Диана покорилась без лишних слов, и правильно сделала, потому что в этом состоянии Олег был способен на самый неожиданный поступок. Диана угадала это по злому и растерянному выражению его лица, и молча вышла вслед за ним на улицу.
Шагов тридцать Дольников волочил ее за собой, не замечая этого. Но затем она резко остановилась, вырвала руку и расхохоталась. Ее белые зубы сверкали в свете фонарей, и прохожие с улыбкой оборачивались на нее.
— Чего ты? — спросил Олег.
— Ой, не могу! — взялась она за живот. — Папа встретился с дочуркой. Как мило…
— Не смешно, — буркнул Дольников.
Он понемногу остывал. Диана права, ситуация глупая. Не надо было ему сюда идти! Это Диана его затащила, словно нарочно подгадала. А может, так и есть? Олег подозрительно посмотрел на нее, но тут же отогнал эту мысль. Во-первых, она не знала Алину, и состоявшееся знакомство это подтвердило. Во-вторых, для чего ей это нужно?
Он вздохнул и виновато улыбнулся:
— Прости, испортил тебе вечер.
— Нет, что ты! — воскликнула Диана. — Наоборот, ты сделал его незабываемым.
В глазах ее плясали чертики, и Дольников снова нахмурился. Конечно, ей эта встреча видится в комичном свете. А каково ему, она понимает? А если Алина все расскажет матери?
«А может, так даже лучше? — вдруг подумал Олег. — Когда-нибудь это должно было случиться. Почему не теперь?»
Диана коснулась кончиками пальцев его переносицы:
— Не хмурься.
Олег засмотрелся на нее. Она сияла той особой улыбкой, от которой у него щемило сердце, и жизнь словно делала огромный скачок назад. Он обожал эту улыбку. Она снилась ему, и всегда это были его самые счастливые сны.
— Не буду, — пообещал Дольников.
Оглянувшись, он неуверенно спросил.
— Хочешь, вернемся?
Диана отрицательно покачала головой.
— Тогда погуляем?
— Давай.
Сам не зная, почему, Олег повел ее не к стадиону «Динамо», откуда они пришли, а в другую сторону, к старому заброшенному скверу, который находился выше по течению Свислочи. Впрочем, знал, зачем туда идет. Когда-то он гулял там с девушкой, которая любила его, и притяжение этого места оставалось для него по-прежнему неодолимым. К тому же давно здесь не был, и хотелось воскресить старые воспоминания, изгладив тем самым неудачное посещение выставки.
Они прошли по безлюдной улочке, перешли дорогу и спустились к реке. Было очень тихо, в густеющих сумерках едва слышался плеск воды, цепочка фонарей отражалась в темном блестящем зеркале.
Диана молчала, ее обычная говорливость исчезла. Они перешли реку по новому мосту, которого раньше здесь не было. Рядом виднелся еще один, горбатый и явно здесь лишний — кто-то взялся обновлять это некогда необитаемое место не на шутку.
Олег с Дианой медленно пошли по скверу. Дольников помнил, что когда-то здесь была сплошная темнота, довольно романтичная, полная таинственных звуков и запахов. Теперь же повсюду горели фонари, освещая ухоженные дорожки, сбоку тянулась стальная сетка спортивной площадки, а посреди сквера, занимая большую его часть, раскинулась огромная гостиница, похожая на средневековый замок. Заветное место было испорчено навсегда. Время в виде этих построек и мостов будто выдавило все воспоминания, и Дольникову остро захотелось отсюда уйти.
— Мрачновато здесь, — проговорил он.
— Ты не торопишься? — спросила Диана.
— Нет…
— Пойдем тогда на Зыбицкую?
— Пойдем, — чуть помедлив, кивнул Олег.
Ему пришло в голову, что снова соглашается на предложение Дианы, не успев хорошенько все обдумать. Но затем решил оставить свои сомнения. Видимо, так и должно происходить, само собой. Алина, конечно, все расскажет матери. Тем лучше. Ирина легче воспримет то, что он ей сообщит. А ехать домой не хотелось. Возможно, Диана лучше чувствует, что ему сейчас нужно. Он зачем-то пошел с ней в этот глухой сквер, почти побежал, надеясь укрепить здесь свой дух, и не нашел ничего, кроме чужеродности и разочарования. Почему бы не довериться Диане и не пойти на свет, к людям?
— Надеюсь, — сказала Диана, — там мы твою дочь не повстречаем?
Она не смеялась и говорила с опаской.
— Если и повстречаем, ничего страшного, — сказал он. — Все взрослые люди, разберемся. Может, вызовем такси?
— Давай пройдемся, — возразила Диана. — Здесь ведь недалеко…
Чуть ускорив шаг, через десять минут они вышли к улице Первомайской, снова пересекли трамвайные пути, по тихой улице Янки Купалы дошли до цирка, посмеявшись неистребимому запаху зверинца. Затем миновали перекресток и через несколько минут свернули к Зыбицкой, чье шумное дыхание можно было различить издалека.
— Ух ты! — выдохнул Дольников, когда они увидели толпу, медленно шевелящуюся впереди.
Эта улица с недавних пор была отдана в полновластное распоряжение туристов, музыкантов и всех тех, кто любит повеселиться до утра. Если на Октябрьской было многолюдно, то здесь яблоку негде было упасть. Множество людей заполонило неширокую, ярко освещенную дорогу. Двери многочисленных кафе и ресторанчиков были раскрыты. Музыканты, играющие кто на чем, развлекали публику. Зрители подпевали им и
