как против западных стран, так и против Советского Союза.
2. Изучение Германией будущего театра военных действий в Заполярье и создание баз в Арктике
В 1931 г. созданное в Германии международное общество «Аэроарктика» с целью научного исследования решило применить в Арктике лучший на тот момент в мире дирижабль LZ-127 — «Граф Цеппелин». Научным руководителем экспедиции было предложено стать директору Института Севера в Ленинграде Р.Л. Самойловичу.
Хотя экспедиция считалась международной, но из 46 участников только четыре представляли Советский Союз (профессор Р.Л. Самойлович, профессор П.А. Молчанов — аэролог, инженер Ассберг — спецкор ТАСС, Э.Т. Кренкель — радист), два человека — США (лейтенант Смит, исследователь Эльсворт) и один — Швецию (доктор Лунгдаль — земной магнетизм). Остальные 39 членов экспедиции представляли Германию[116]. Вся измерительная аппаратура была предоставлена двумя крупными немецкими фирмами — «Фотограмметри» и «Карл Цейсс». Основные командные посты в экспедиции заняли немцы (командир и три его помощника), аэрофотосъемкой руководили немецкие инженеры.
В самом начале организации полета в связи с недостаточно ясными целями советское правительство настояло на том, чтобы полет не преследовал какие-либо цели политического характера. Другим условием, с которым дирижаблю был разрешен полет и аэрофотосъемка над арктическими морями, было твердое обязательство германской стороны передать Советскому Союзу все копии отснятого материала.
Полет дирижабля проходил по маршруту Берлин — Ленинград — Архангельск — Баренцево море — Земля Франца-Иосифа — Северная Земля — Таймыр — Новая Земля — Архангельск — Ленинград. Все советские полярные радиостанции получили приказания безотказно обслуживать аэронавтов метеосводками и другими сведениями[117].
На Земле Франца-Иосифа была проведена съемка отдельных островов архипелага. В северной его части благодаря дирижаблю было точно установлено, что нанесенные на карту два острова в действительности не существуют. В дальнейшем аэрофотосъемка производилась на Северной Земле, Таймырском полуострове и Новой Земле. Проводились наблюдения чисто географического порядка, геомагнитные, навигационные, аэрологические и метеорологические. Для исследования атмосферы запускались зонды.
Исходя из маршрута полета, можно сказать, что главной целью полета дирижабля, с попутным изучением условий поведения этого воздушного корабля в специфических арктических условиях, было обследование малоизвестных в Западной Европе районов Советской Арктики и, в частности, аэрофотосъемка ее территории.
Руководитель научной части экспедиции профессор Р.Л. Самойлович так оценил результаты полета:
«За 106 часов арктического полета дирижабль проделал такую работу, которую при нормальных условиях экспедиции на ледоколах можно выполнить лишь в 2–3 года упорной, настойчивой работы»[118].
Советскому Союзу материалы экспедиции предоставлены не были, под предлогом засветки всех фотопленок, хотя в 1933 г. общество «Аэроарктика» опубликовало часть материалов. Впоследствии выяснилось, что результаты аэрофотосъемки, сделанной с дирижабля, оказались в распоряжении военного руководства Германии в виде карт обширных пространств советских арктических морей. Исходя из этого, вся экспедиция предстает совсем в другом свете, чем она описывалась в свое время в рекламе общества «Аэроарктика»[119], и этот полет был использован не столько в научных целях, сколько в целях воздушной разведки будущего театра военных действий.
С приходом к власти А. Гитлера интерес командования ВМФ Германии к советской арктической зоне резко возрос.
Исследования северных морей лучшими немецкими специалистами: гидрографами, гляциологами и физиками, изучавшими распространение радиоволн в высоких широтах, выполнялись в ходе научных плаваний под предлогом охраны рыболовства. В них участвовали крупные военные корабли, такие как крейсера «Кенигсберг», «Кельн» и ряд других. Эти плавания совершались в арктической зоне Атлантики, Норвежском и Баренцевом морях в 1936–1937 гг.
Занимавшийся проблемами военного изучения морей Арктики немецкий теоретик ВМФ Германии П. Эберт в 1936 г. отмечал:
«С расширением торговли и увеличением судоходства у русского побережья Северного Ледовитого океана изменяются и военные позиции. Значение необитаемых областей Арктики как естественной обороны России только снижается. В той степени, в какой развивающееся судоходство по Северному Морскому пути включается в общую систему народного хозяйства России, увеличивается и ее уязвимость… Постепенное втягивание Евразийской полярной зоны в сферу хозяйственной деятельности ставит перед военной стратегией новые задачи, для решения которых до сих пор нет достаточного военного опыта»[120].
Морские и воздушные операции в Северной Атлантике и в полярных морях во многом зависели от достоверных прогнозов погоды. С началом войны международный обмен метеорологическими наблюдениями был прекращен, и соответствующие данные стали передаваться каждой стороной только в своих интересах. Таким образом, Германия лишилась всех данных, поступавших с Запада и Севера и имевших решающее значение для предсказания погоды, которая приходила с Запада.
Как только разгорелась «Битва за Атлантику», Германия начала широкое метеорологическое наступление в высоких широтах. Регулярно с аэродромов оккупированной Норвегии поднимались в воздух «Юнкерсы» и «Хейнкели» — разведчики погоды. Они летали на северо-запад к Ян-Майену и Шпицбергену, а после того как Германия напала на Советский Союз, стали летать и на северо-восток, на Новую Землю и остров Вайгач. Самолеты летали на разных высотах от 100 до 3000 м, дальность полетов составляла до 3000 км[121]. Цель была одна — разведка метео- и ледовой обстановки в Северной Атлантике и в Баренцевом море.
В море посылались специально оборудованные траулеры для проведения метео- и ледовых наблюдений. Так, например, в сентябре 1940 г. рыболовный траулер «Заксен» был направлен для метеонаблюдений к побережью Восточной Гренландии и несколько недель подряд сообщал о состоянии погоды в ледовой обстановке. В начале 1941 г. этот же траулер в течение трех месяцев проводил метеонаблюдения в районе острова Ян-Майен. Сводки погоды от траулеров регулярно сообщались в морской штаб в Тромсе. Организатором таких наблюдений был видный синоптик доктор Р. Гольцапфель.
В дополнение к траулерам для сбора сведений о погоде отправлялись и подводные лодки. Они вели метеоразведку в море, причем им было строжайше запрещено атаковать вражеские корабли. От них требовалось только одно: через определенные промежутки времени выходить в эфир и максимально быстро, чтобы не быть запеленгованными, передавать закодированные сведения о погоде в районе плавания.
С самого начала войны немецкие метеорологи активизировали работу по созданию «автоматов погоды». Были разработаны два типа таких станций. Морские «автоматы» устанавливались в море на якорях и давали сведения о температуре и давлении воздуха. Заряда аккумуляторных батарей таких станций хватало на два месяца. Наземные автоматические станции передавали еще информацию о направлении и скорости ветра и могли работать при температуре воздуха до -40 °C, а питания им хватало на девять месяцев. Передатчики станций автоматически включались 3–4 раза в сутки. Наземные станции доставлялись самолетами и судами. Их устанавливали на Шпицбергене, Ян-Майене, острове Медвежий и на Новой Земле[122].
Чтобы избавиться от капризов автоматики, от
