если уж берешь чужое — только то, что нужно для выживания, и максимально незаметно. И не сметь даже в мелочи трогать покупателей! Ради них тут все живет и функционирует. Потому следи за собой. Умывайся. Держи одежду в чистоте. Не вызывай отвращения, словом. Даже минимально.
Тех, кто игнорирует эти простые правила фрипорта довольно быстро с рынка пропадают. Кто-то получается путевку в «рабочие лагеря», считай тюремную каторгу. Два года — и потом тебя сажают на первый подвернувшийся корабль и пинком из системы. Типа — заработал на билет. Как следствие, грязных и вонючих, попросту не пускают в ночлежки. Причем, не какая-то полиция, а другие бездомные. Что, в общем-то, довольно логично — им же эту вонь терпеть, если что. И от вшей потом избавляться.
— Чтобы не перейти черту, проще всего найти работу. — Новаки наконец-то улеглась на бок, и закрыла глаза, собираясь заснуть. — Ее тут даже для такой мелюзги, как ты полно. Кому-то нужны живые зазывалы — клиенты куда охотнее верят им, чем рекламным дронам. Еще можно попросится в лавку помощником. Следить за товаром, помогать с доставкой. Посыльным. В общем, если тебе интересно, я завтра знакомых поспрашиваю, и к вечеру при встрече расскажу. Только ты тогда не сюда приходи, а вот по этому адресу. Здешнее помещение завтра сдадут под склад какой-то сельхозтехники, хозяин просил не приходить.
И в завершение этой полезной лекции, сунула под мой матрас простую пластиковую карточку с адресом. Ну-ну.
Наутро я поблагодарил элфитку и вдохновенно соврал, что обязательно приду ночевать по указанным координатам. А сегодня сам поброжу по рынку и попробую найти работу. Ее слова меня не то, чтобы вдохновили. Скорее, дали новое направление мыслям. Комиксы хорошему научат, как же. Два раза. А потом догонят — и еще раз научат!
Честный труд — он всегда лучше мелких краж. Вчера мне откровенно везло, звери помогли мне не лечь спать голодным. Но есть нюанс: я не знал, что сам себе рисую маршрут в трудовой лагерь, чтобы там бесплатно отрабатывать десятикратную стоимость нанесенного ущерба. Все, хватить. Стартовый капитал, с позволения сказать, набрал. Пора жить честно!
Было довольно непривычно подходить к владельцам торговых точек и спрашивать их о том, не найдется ли работы для меня. Все казалось, что они сразу вызовут полицию — ну как же, ребенок-беспризорник! Но местным было плевать на все достижения цивилизации в области охраны детского труда. Если рабочие руки были не нужны, они так и говорили. Как правило, через секунду забывая о моем существования.
Однако после множества равнодушных отказов, мне удалось договорился с одним корнитом, который держал лавку с выпечкой, чтобы завтра поработать у него доставщиком. Гордый этой маленькой, но своей личной победой, я уже направился к месту ночлега, которое приметил, пока искал работу. И столкнулся с неприятной сценой.
Громила-торговец лупил крохотную девчушку. Воровку — та без затей нагребла в охапку несколько лепешек, консервированного мяса в контейнерах и (ну дите-дитем!) сладкой карамели, после чего попыталась спастись бегством. А выглядела при этом так, как не стоило со слов Новаки. Лицо грязное, одежда вся в пыли. Короче говоря, никакого доверия она не вызывала. И, как результат, солнит внимательно за ней следил, а когда она полезла за его товарами, схватил ее за шиворот одной рукой и тут же начал охаживать второй.
С пигалицы слетел платок, вроде арафатки, демонстрируя чешую вместо волос. Отчего удары на нее посыпались еще яростнее — как я успел уже заметить, бронти тут недолюбливали, считали кем-то вроде цыган на Земле. Несмотря на творящийся беспредел, и продавцы и покупатели не вмешивались. Одни отводили взгляды, другим и вовсе было пофиг. С их точки зрения торговец был в своем праве. Воров нужно наказывать.
А мне в этот момент вдруг представилось, что я оказался здесь один. Без боевитого сварщика четвертого разряда Ра, без заботливой Наи, без любопытной Ло и взвешенного техноромантика Кера. Как эта девчонка. Попытался бы стащить еду у такого вот толстого солнита. И висел бы сейчас в лапище этого громилы, который даже не заботился о том, куда приходятся его удары.
— Красный. — позвал я. И попросил. — Сделай небольшое пожар. У нас тут важное дело нарисовалось.
— Ни слова больше, Ори! Я сожгу лавку этого гада дотла!
Глава 6
Тесс
Год 1137 от начала Экспансии
Планета-фрипорт Бруас окраины зоны влияния Ста Миров
Мне казалось, мое взрослое сознание давно уже адаптировалось к телу ребенка и думаю я плюс-минус как прежний. Ошибался. Сцена избиения взрослым совсем маленькой беспризорницы, и, самое главное, мое к ней сочувствие что-то всколыхнуло внутри. И я ментально действительно стал взрослым собой.
Это было странное из-за контраста ощущение. Клокочущие эмоции стали резче, оформленней, но при этом ушли на задний план. Стали мотиватором, усилителем логики. Моё зрение словно снабдили сканером, передающим мне дополнительную информацию о том, что я вижу. Один удар сердца — и я увидел всю разворачивающуюся картину совсем в ином свете.
Владелец точки питания выбрал себе место не у перекрестка двух «улиц», где движутся покупатели, а в глубине. Да и ассортимент у него был «вывали на лепешку из консервной банки и поджарь». А еще растворимые супы, залитые кипятком и все такое прочее. Максимально дешевое и для местных, то есть.
— Ра, стой. Ло, посмотри даты на банках, — от моей мысленной команды Красный затормозил как вкопанный, едва не упал. Зато Оранжевая рыжей молнией запрыгнула на ящики за спиной у самоназначенного экзекутора малолетних.
— Фу, просрочка!
Так я и думал. Лицензию на такую торговлю не получить, а просрочку, скорее всего, положено раздавать неимущим. На Земле так в США делают: так все равно дешевле, чем утилизировать. Но тут нашелся тип, что решил поиметь свой гешефт и погреть руки, вступив в сговор с утилизаторами. Не думаю, что у него прям бешенные бабки выходят, но копеечка, как известно, к копеечке. Понятно, почему урод сорвался на мелкой воровке: мало того, что к официальной охране правопорядке не обратится, так она чуть его «маленький» секрет не раскрыла.
— Красный, у него газовая ячейка под дальними паллетами, — еще одно нарушение, которое уроду, избивающему сироту, сейчас отольется сторицей. — Зажигай! Только не взорви.
Моя холодная ярость передалась фамильяру. С улыбкой, больше похожей на торжествующий оскал, он взвился на соседний тент, повернулся к прилавку солнита. Театрально поднял лапку
