стоит другая знаменитость. Естественно, я почувствовал себя оскорбленным и был вынужден заступиться. Не мог же я притворяться глухим!
– И за кого ты там заступился?!
– Это неважно.
Спор с Ёнсоком еще больше злил Худжуна.
– Так и будешь себя вести? Тебе просто нужно было дать пару автографов, а ты что сделал?
Ёнсок чувствовал себя жалким человеком, выпрашивающим милостыню.
– Я сделал пару снимков, этого достаточно. И вообще, моя подпись не собственность компании! Распечатай кучу моих автографов на принтере и раздавай кому хочешь! – закричал Худжун, кинув на Ёнсока косой взгляд.
Он вскочил, направился к выходу и со злостью распахнул дверь.
– Мы что, лавка с автографами знаменитостей? Тогда тебе лучше открыть компанию по их продаже, будешь бабки лопатой грести! – возмущался Худжун.
Он вышел из кабинета и изо всех сил толкнул дверь. К счастью, стоявший рядом обеспокоенный Джихян успел придержать ее, прежде чем она с оглушительным грохотом захлопнулась. После чего схватил Худжуна за руку, словно прося поумерить свой пыл.
– Я не договорил! Когда я дал тебе кредитку и разрешил покупать что хочешь, я не имел в виду, что нужно кормить за наш счет незнакомых людей! – закричал Ёнсок вслед ему из кабинета.
Худжун остановился, обернулся и крикнул в ответ:
– А как же сотрудники нашей компании? Их я тоже угостил! С ними ты не знаком?
– Проехали! Больше ты корпоративную карту не увидишь!
– Вот и хорошо! Я человек честный, мне совесть и гордость не позволят разбазаривать чужие деньги, поэтому обязательно компенсирую тебе из своего кармана то, что вчера потратил!
Худжун запрокинул голову, будто собирался принять лекарство, с облегчением на душе повернулся и ушел.
– Ах ты мелкий засранец!
Из кабинета Ёнсока раздался грохот, что-то вдребезги разбилось и покатилось по полу, но Худжуна это уже не волновало.
С тех пор как он услышал в кафе разговор женщин об Инхён, сердце его было не на месте, голова разрывалась от мыслей о ней. Он был готов перевернуть кабинет Ёнсока вверх дном.
– Боже, и что я в ней нашел?
Глава 3. Рождение антифанатки
Гынён проснулась там же, где и уснула, – на полу. И первым делом она начала продумывать план мести, забыв даже умыться. Если не наказать Худжуна за его поступок, справедливость не сможет восторжествовать, а этого она допустить не могла. Воля ее крепла с каждой минутой.
ПЛАН
Пункт первый. Разослать электронные письма в другие журналы. Заголовок: «Разоблачение двуличности Худжуна».
Пункт второй. Повесить на видном месте перед домом Худжуна предупреждающую табличку. Написать: «Я знаю, что ты скрываешь».
Пункт третий. Устроить пикет перед офисом его агентства. «Худжун – двуличный обманщик, нападающий на женщин, он не может быть кумиром нации».
Лежа новогодним утром на полу в комнате подруги, Гынён записывала свои мысли на альбомном листке. Зачеркнула в третьем пункте «не может быть», переписала на «недостоин называться».
Миджон вернулась домой незадолго до рассвета. Поспав немного, она встала, села перед туалетным столиком и начала пудрить лицо.
– Чего ты тут валяешься и убиваешься? Неужели больше некуда пойти? – колко поинтересовалась она, когда их с Гынён взгляды пересеклись в отражении в зеркале.
– Стала бы я тебя напрягать, если бы мне было куда пойти? Потерпи немного. Как потеплеет, я сразу съеду, – ответила Гынён, почувствовав себя бездомной дворнягой.
Она села и сосредоточилась на разработанном плане.
– Что случилось с твоей замечательной квартирой? Если спать на полу, можно легко простуду подхватить, знаешь? Надо было подумать об этом, прежде чем засыпать. Не хватало еще, чтобы ты тут свои бациллы распространяла, – переодеваясь, саркастически заметила Миджон.
– Я же говорила про счета за электричество. – Гынён молниеносно схватила ее за лодыжку и ответила. – К тому же за квартиру платила мама. Поэтому я не могу туда вернуться, даже если захочу. Помоги мне совсем чуть-чуть, пожалуйста! Это ненадолго, обещаю.
Она обняла Миджон за ногу, пошмыгала носом и сделала вид, будто вот-вот заплачет. Подруга посмотрела на ее макушку. Тяжелые всхлипывания и попытки надавить на жалость вызвали у нее сочувствие.
– Ну ладно, но спи на диване. Нечего тут болеть. И поговори с мамой, заплати за электричество и возвращайся к себе домой.
Действительно, кто, если не друзья, выручит в трудные времена?
– Думаешь, если расскажу ей про увольнение, она меня по головке погладит? Я знаю, что она скажет. Стоит мне только заикнуться о просрочке по счетам, сразу начнется: «да чем ты там в своем Сеуле занимаешься, что даже счета за электричество оплатить не можешь, сейчас же возвращайся домой, тут поля непаханые, работы непочатый край» и бла-бла-бла. А тут еще и уволили.
От одной мысли об этом у нее по коже побежали мурашки.
– Я даже не могу вернуть ей деньги, которые она давала на погашение кредита, не хочу заставлять ее переживать за дочь, потерявшую работу. Такой вариант однозначно не подходит. – Гынён пожала плечами.
– Тут нечем гордиться.
Горькая правда, сказанная прямо в глаза. Гынён облизнула пересохшие губы и вздохнула.
– Понятное дело, но что мне теперь делать? Ты же знаешь, найти работу в наше время сложнее, чем достать звезду с неба. Не будь так жестока ко мне!
Миджон закатила глаза.
– Журналистика – мое призвание, – с суровым выражением лица начала Гынён. – Если сейчас тихо и мирно уйду, то мне совесть не позволит называть себя журналистом. Я очень много сделала и многим пожертвовала, чтобы оказаться там, где я сейчас. Поэтому просто обязана раскрыть все их грешки без исключения. Что? Мне ничего не светит с таким характером? Без обмана ничего не добиться? Чушь! Раз Мунхи сама лгунья, думает, что все вокруг такие! Пусть попробует на рисовых полях на чужом труде выехать! Ничего не выйдет!
– Все-таки гордость взыграла. Ты знаешь, что это малопригодно и даже бесполезно в жизни? – Миджон посмотрела на Гынён с жалостью, на ее тщетные попытки сопротивляться системе.
Для Гынён это был позор, ад на земле. Этот ужасный день ей не забыть никогда.
– Ты просто не знаешь причину увольнения. Потому что я некомпетентна и не соответствую требованиям? Как бы не так! Все из-за Худжуна! Я снова вернусь к работе и покажу ему, почему пользоваться своим положением и портить чужие жизни – это плохая идея, – сообщила Гынён, решительно поджав губы.
– И как ты собралась возвращать ему должок? Думаешь, это так просто?
– Было бы желание, а способ найдется.
Гынён подобрала лежащий на полу лист со своими записями. Миджон посмотрела на бумажку
