Я хочу быть прекрасным цветком, который способен принести пользу своей стране, и наказать всех, кто посягает на мою родину…
Глава 1
Словно пламя
Над полем дул ветер. От его порывов развевались одежды двух всадников. Теплое закатное солнце освещало их фигуры. Оба скакали рядом, и лица их озаряли теплые улыбки, когда они смотрели друг на друга. Казалось, что этот момент может длиться вечно.
Ветер усилился и сбил с одного из всадников шляпу, которая улетела, словно перышко. Черные длинные волосы заколыхались на ветру. Оба проводили взглядом улетающую все дальше шляпу – ее было уже не вернуть. Эщин с распущенными волосами посмотрела на Юджина и остановила коня.
– Теперь мне нечем прикрыть волосы, – обеспокоенно сказала Эщин, слезая с коня.
Юджин подошел к девушке и надел свою шляпу ей на голову.
– Всегда можно найти решение, – сказал он и аккуратно убрал волосы девушки под шляпу. Теперь она снова походила на мужчину. Двое стояли очень близко друг к другу.
– Ты точно знаешь, как добраться до моря? – с наигранным недоверием спросила Эщин, пока Юджин доставал карту и компас.
– Судя по карте, нам нужно следовать на восток. Навстречу солнцу, прямо в его объятия, – ответил он, прочертив пальцем путь на бумаге.
Эщин встретилась с ним взглядом, улыбнулась и кивнула.
Они снова оседлали коней и скакали сквозь черную ночь до самого рассвета, когда наконец добрались до моря. Волны с шумом омывали песчаный пляж, море тянулось за горизонт. Эщин смотрела на открывшуюся перед ней бесконечную водную гладь, и ее сердце забилось чаще. Ее мысли, казалось, растворились в красивом пейзаже.
Юджин чуть заметно улыбался, разводя костер на берегу и кипятя воду для кофе. В дорогу он взял запасы хлеба и мясных консервов с фасолью. Складным ножичком вскрыл банки и протянул их Эщин.
– Не уверен, что такая еда придется тебе по вкусу, но, по крайней мере, поможет утолить голод.
– Меня многое восхищает в этом мире. Непривычная еда, шум прибоя и бесконечный горизонт. Все это даже лучше, чем я могла себе представить.
Благодаря Юджину прежний мир Эщин рухнул, и на его месте теперь строился новый. Он будет шире и устойчивее прежнего, и в то же время он будет мирный – мир, о котором Эщин продолжала мечтать. Мужчина посмотрел на девушку, задумчиво стоявшую у кромки моря. Она почувствовала его взгляд и обернулась.
– Америка находится за этим горизонтом?
– Вероятно.
Эщин посмотрела на консервы, которые ей протянул Юджин, и, гадая, какие они на вкус, попробовала. Вопреки его опасениям угощение пришлось девушке по вкусу, даже очень, в ее глазах читалось восхищение.
– Кстати, кто учит тебя корейскому? – вдруг спросила Эщин.
– Мальчик, который помогает в посольстве. Если честно, то он довольно строгий учитель.
– А английскому тебя научил мужчина, который написал тебе письмо?
Гладя на бескрайний морской горизонт, Юджин вспомнил то далекое время, когда Джозеф учил его английскому.
– Знать язык нужно было, чтобы хоть как-то зарабатывать на жизнь.
– Тебе приходилось голодать в Америке?
– В Америке не очень-то были рады азиатам. Когда я только прибыл в Нью-Йорк, все казалось необъятным, здания невероятно высокими, да и люди тоже. Даже небо казалось выше, чем в Корее. Я был так напуган, что ходил за Джозефом хвостом. Я прекрасно понимал, что без его помощи мне не выжить. Если бы не он, то я бы уже давно умер.
Лицо Юджина немного покраснело. Эщин аккуратно вынула из кармана письмо и протянула ему.
– Оно твое по праву.
Это было письмо от Джозефа, которое Эщин нашла в доме Ваныка.
– Мне интересно, почему твое имя звучит одинаково на корейском и английском?
– В Америке тоже есть такое имя и оно схоже по звучанию с корейским. Имя «Юджин» – греческое, оно значит «великий и благородный», а произносится так же, как и мое имя, данное при рождении. Человек, написавший мне это письмо, помог мне выжить под этим именем.
Эщин улыбнулась.
– Невероятно. Такое имя и правда тебе под стать.
– Однако ему было нелегко соответствовать.
Девушка улыбнулась еще шире шутке Юджина.
– Ты справился. Что напишешь в ответном письме? Он спрашивал, как у тебя дела со мной.
Они смотрели друг на друга и улыбались. Юджин чуть сощурил глаза, звук волн отдавался у него в груди.
«Сегодня я побывал на море… Правда, любовался я не красотой пейзажа, а девушкой. Она смотрела на воду и ела походную еду, а я не мог оторвать от нее глаз» – таким бы был ответ.
Они по-прежнему смотрели друг на друга и улыбались. Затем Юджин налил горячей воды в железную кружку и протянул кофе Эщин.
– Выпей. Этот напиток поможет согреться.
– Я пробовала его раньше, но тогда он показался мне невероятно горьким. – Она взяла кружку и, подув на дымящийся напиток, осторожно сделала глоток. – А сегодня он кажется сладким. Мне кажется, я начинаю мечтать о несбыточном.
– О чем именно?
– Я впервые так далеко от дома, но в следующий раз хочу уехать еще дальше. Надеюсь, мне еще выпадет хотя бы один шанс. Такая вот у меня мечта.
– И куда же ты надеешься поехать? Я буду там с тобой?
Рассветное солнце прорывалось сквозь утреннюю дымку. Рассеивая тьму, оно загорелось, словно пламя. Эщин посмотрела Юджину в глаза и ответила:
– Конечно. Я хочу этого больше всего.
Здесь, на песчаном пляже, воображение Эщин обрело полную свободу, она чувствовала, как ее сердце наполняется надеждой, радостью, теплом и счастьем.
Юджин с Эщин шли рядом к гончарной мастерской.
После поездки к морю они постоянно поддерживали связь, оставляя друг другу записки в аптеке, в шкафчике с травами. Девушка, как умела, писала на английском, а Юджин, в свою очередь, на корейском. Он использовал в записках такие сложные слова, как «подножие горы» и «закат», на что Эщин, улыбаясь, отвечала: «Good job»[1]. В последней записке Юджин спросил, не нужен ли ей лодочник. Так была назначена встреча у переправы.
