вышла из аудитории, как была грубо схвачена за шиворот форменного пиджака академии Риденгард, тем самым привлекая внимание стоявших неподалеку адептов.
Девушки и парни тут же притихли, смотря во все глаза.
— Ты совсем ополоумела?! — пышка-Жюстина гневно щурилась, отчего ее поросячьи глазки стали практически невидимыми, что точно не добавляло ей шарма. — Как посмела в первый же день опозорить меня?!
— Отпусти, — попросила я спокойно, закипая праведным гневом, ведь за последние две лекции мне и так хватило с головой насмешливых взглядов и гнусных шепотков за спиной.
— Я тебе отпущу! — шипела Жюси, дергая сильнее, тем самым натягивая мою блузку под горлом. — Я тебе сейчас так отпущу! — она вела себя именно так, как всегда поступала дома. — Безмозглая курица! — двоюродная сестрица снова дернула меня, тяжело дыша, ведь ее вес давал о себе знать. — О тебе вся академия говорит! Ты… — пышка пихнула меня вперед, чтобы потом резко потянуть за шиворот назад, — безмозглая идиотка!
— Достала! — рявкнула я, выворачиваясь и злобно зыркая на опешившую Жюстину, по-идиотски хлопающую своими поросячьими глазками. — Руки свои убери! — процедила я злобно, сжимая пальцы в кулаки. — А если и тянешь ко мне, то хотя бы мой их, что ли! Весь пиджак от тебя жареной курицей пропах!
— Что? — взвизгнула сестрица. — Да как ты смеешь?! — под далеко не самые лестные комментарии со стороны адептов она рванула вперед, но я ловко отошла в сторону, выставляя ногу.
«Вот уж нет! Я больше не дам себя в обиду! Ни ты, ни твоя мать… только попробуйте еще хотя бы раз меня тронуть!»
Секунда, пышная Жюси с характерным шлепком расстелилась на каменном полу, издавая мерзкий вой и вырывая дикий хохот из ртов учащихся академии Риденгард.
— Ты… нахалка! — истерила сестрица. Залившись стыдливым румянцем, она пыталась подняться как можно скорее, но ее тело отказывалось повиноваться своей хозяйке. — Мама прибьет тебя! Поняла?! — подвывала Жюстина, кое-как, но все же вставая на ноги. — Ты выйдешь за барона Ди Мори раньше! Поняла?! Помяни мое слово! Тебе не учиться здесь! — с пеной у рта кричала эта поганка.
Я шла вперед, делая вид, что едкие взгляды парней и девушек меня совершенно не трогают.
— Лучше буду жить на улице, чем выйду замуж за эту старую рухлядь! — вздохнула устало, желая оказаться в своей комнате.
Пусть по мне и нельзя было сказать, но за свою жизнь я пережила немало плохого. Расти без любви… это очень сложно. Пока тетушка кружилась возле Жюстины, потакая ей во всем, я сама разбиралась со своим взрослеющим телом, пусть и нечасто, но все же временами тихо плача под старой ивой в саду поместья приютившей меня семьи.
Было тяжело, безумно тяжело. Все эти унижения и слова тетки, что я, бесполезная и неблагодарная, сижу на ее шее. Что она вынуждена обделять свою доченьку, чтобы я набила пузо. Да только по нам двоим было видно, кто действительно набивал пузо, а кто частенько засыпал голодной.
А ведь какое счастливое детство я познала. Большой дом, самые прекрасные на всем белом свете родители, заключившие брачный союз исключительно по любви, в то время как тетушка, младшая сестра моей матушки, вышла замуж за растолстевшего барона с сединами в висках. Наверное, именно поэтому она меня и невзлюбила.
Я помню, с какой злобой и завистью эта женщина смотрела на моего отца, катавшего меня на плечах и хохотавшего в голос, ведь ее супруг относился к Жюстине равнодушно, не балуя ее вниманием.
Жалко, конечно, что дом родителей забрали за долги, как сказала тетка. Я ходила туда этим летом, с кровоточащим сердцем наблюдая, как на аккуратно стриженном газоне, на котором я так любила бегать с папой в догонялки, играли две девочки, разложив свои игрушки на цветастом покрывале.
«Я выйду замуж с согласия своего сердца! И никому не позволю управлять моей жизнью! А если тетке так хочется породниться с посыпающим песком дорожки бароном Тонстом Ди Мори, пусть отдает за него свою обворожительную дочурку! Они идеально будут смотреться вместе!»
Как дошла до общежития… об этом лучше не вспоминать. Да, мне хватило духу не идти с низко склоненной головой, а держать подбородок на уровне уважения к самой себе, но как же сложно это далось.
Провожающие взгляды, наполненные издевкой и брезгливостью, словно я какое-то отребье из трущоб. Хотя… если разобраться, то именно такой я для них и была. Нищенка, без семьи и с пустыми карманами.
Когда дверь комнаты закрылась за мной, я ощутила небывалое облегчение, пусть оно и было временным, и завтра с самого утра все начнется вновь. А кто говорил, что будет легко? За свое будущее нужно бороться.
Отправив форму в шкаф, я разложила на столе пособия и конспекты, приступая за дело.
За учебой время летело стремительно, позволяя отстраниться от окружающей меня ядовитой черноты, поэтому не с первого раза услышала тихий стук в дверь.
Если честно, видеть пришедшего визитера не было никакого желания. У меня здесь нет друзей, чего нельзя сказать о врагах, поэтому я решила проигнорировать незваного гостя, снова утыкаясь в написанное на сегодняшней лекции.
И снова стук… Только уже громче.
— Элис, — послышался незнакомый голос. — Элис, открой, пожалуйста.
Я скосила глаза в сторону невидимой говорившей.
— Мне нужно кое-что тебе сказать, — донеслось вновь.
— Не думаю, что хочу это услышать, — вздохнула я, понимая, что вечно прятаться в стенах комнаты не получится.
— Что встала?! — тут же послышался злобный рык. — Проваливай отсюда! Иначе в окно вылетишь пробкой! Нечего тут подслушивать!
Я заинтересованно вздернула бровь, понимая, что это было адресовано точно не мне.
— Странно, — хмыкнула я. — Я бы даже сказала, очень странно.
— Элис, — голос незнакомки вновь стал тихим и спокойным, — меня попросили поговорить с тобой. Поверь, я не пришла со злым умыслом. Открой, пожалуйста.
Пусть это странно, но слова адептки, точнее ее искренность, заставили поверить в сказанное.
Повернув ключ в замке, я с осторожностью распахнула дверное полотно, смотря в синие глаза магианы, в которых проглядывался интерес. Она, не стесняясь, пробежалась по мне взглядом, а потом вернула свое внимание к моему лицу:
