нет такой функции.
– Жалко.
– Почему?
– Да так, неполноценный ты какой-то, – пожал я плечами. Нет, люблю я все-таки искусственный интеллект. Убогий он какой-то, несуразный.
– Вы так считаете? – засомневался квадрокоптер.
– А ты разве нет?
– Я… не знаю. ТО, вроде бы, нормально прошел.
– Как же нормально, когда пальцев нет, лопасти не гнутся, считать не умеешь и пытаешься меня два раза наказать за одно преступление.
– Но… – стушевался квадрокоптер, и в его моторах произошел какой-то перебой, отчего тот изрядно просел, качнувшись из стороны в сторону.
– Никаких «но»! Что еще за «но» такие? Я буду жаловаться! – потряс я указательным пальцем перед его объективом. – Возмутительно! Дозволяют неисправным автоматам следить за честными людьми.
– Простите, но разве вы честный человек?
– Конечно! Я никуда не бегу, не прячусь. Даже разговариваю с неисправным аппаратом.
– Но вы высыпали мусор!
– Это вовсе не мусор!
– Мусор!
– Да как же ты об этом можешь судить, если ты неисправен?
– Я исправен! И это мусор!
– Нет!
– Да!!!
– Нет!!!
– Хорошо, – сбавил тон квадрокоптер, сделав надо мной полукруг, – что же это, по-вашему?
– Ландшафтный дизайн. Искусственное украшение естественной природы. Смотри, какая красота! – простер я руку. – Как все блестит и переливается на солнце! Как черный пластик подчеркивает, оттеняет нежную красоту молодой травки. Видишь? И при том совершенно безвозмездно.
– М-м-м, – только и выдавил из себя квадрокоптер, покружив над тем местом, куда я опорожнил свой мешок.
– Вот. А ты мне: штраф! – взмахнул я руками.
– Вы уверены, что это красиво? – с некоторым сомнением и изрядной долей неуверенности спросил квадрокоптер.
– Конечно! А по-твоему, разве нет?
– Не знаю. Я не обладаю эстетическим модулем.
– А чего ж тогда судить берешься, балда ты этакий?
– Да, действительно, – смутился квадрокоптер. – Но что же мне делать?
– Сам решай, – я упер руку с мешком в бок, отвернулся в сторону дороги и принялся постукивать носком туфли, выражая нетерпение.
– Я думаю… я думаю, вы правы. В вашем дизайне действительно что-то есть. Тем более, какой нормальный человек поедет в такую даль выбрасывать мусор, когда существуют мусорные баки.
– Здравая мысль, – кивком головы одобрил я его вывод. – Все-таки, я, кажется, погорячился: ты умный аппарат.
– Спасибо.
– Не за что. И знаешь что?
– Что?
– Ты бы сам мог заняться дальнейшим украшением участка.
– Вы так считаете? – обрадовался квадрокоптер.
– Однозначно! У тебя манипуляторы есть?
– Конечно, есть! – нижний лючок раскрылся, и из него показались две суставчатые клешни.
– Отлично. Можешь начинать прямо сейчас.
– Да, но где я возьму материал?
– Это сложно, – помял я подбородок пальцами с серьезным видом. – Но ты сообразительный малый, что-нибудь придумаешь.
– Правда?
– Да правда, правда.
– Ух ты! Здорово.
– Вот и ладушки. Ну, я пошел?
– Да-да, господин Васильев. Конечно. Всего вам доброго!
– Бывай! – сделал я рукой и направился к машине. – «Уф-ф, кажись, пронесло!»
– И спасибо вам огромное за идею по благоустройству ландшафта! – донеслось из-за спины. – От «Природоохраны».
– Завсегда пожалуйста, – бросил я, не оборачиваясь, и вломился в кусты. Представляю, что здесь будет твориться через неделю-другую, если неугомонный летун всерьез возьмется за новую интересную работу.
Выбравшись на дорогу, я отряхнул сор с одежды, забрался в машину и, усмехнувшись при воспоминании о глуповатой растерянности аппарата, завел двигатель.
Развернувшись, машина понеслась обратно к городу. На душе у меня было легко и спокойно. Наконец-то все закончилось. И как удачно!
Еще издали, у самого въезда в город я заметил патрульную машину ДПС, стоявшую на обочине. Рядом с ней, прислонившись к капоту и поигрывая палочкой стоял лейтенант Войцюк. Заметив приближающуюся к нему машину, он ожил, сделал шаг вперед и выставил палку, приказывая мне остановиться. Но, разглядев за стеклом автомобиля мою счастливую физиономию, занервничал и завертел палкой, мол, проезжай. Я с широкой улыбкой на лице кивком головы поблагодарил его и въехал в город.
Как же хорошо, оказывается, иметь знакомого инспектора ДПС! Уверенность в том, что и дальше у меня пойдет все отлично, как раньше, росла во мне с каждой минутой. Поток машин почти иссяк, светофоры при моем приближении включали зеленый сигнал, и я довольно быстро добрался до дому.
Припарковав машину на старом месте и по привычке оставив ее открытой с ключами в замке зажигания, я выбрался наружу, подошел к мусорному баку и забросил в него ставший бесполезным мешок. Бак не возмутился и не выплюнул его обратно. Я кивнул сам себе и, засунув руки в карманы брюк, направился к подъезду.
Давешнего пацана-угонщика нигде не было видно. Может, приблудный какой – я его еще ни разу в своем дворе не видел. Ну, ушел и ушел, бог с ним. Мне же спокойней. По крайней мере, теперь к моей машине не сунется и другим расскажет. Если только на экскурсию не приведет кого, чудо-машину демонстрировать. Я остановился в раздумье, потом вернулся к автомобилю, вынул ключи и запер его. Экскурсий мне только и не хватало: не угонят, так раскурочат на сувениры! С них станется, с обормотов.
Глава 4
Как же все-таки приятно сидеть дома, развалившись в кресле, и вбирать в себя звонкую тишину! Никто тебя не донимает всякими глупостями, не дает умных советов, не пытается завести беседу. Нет, я вовсе не против общения – не подумайте, будто я сноб какой или самомнение зашкаливает. Только искусство это давно уже сошло на нет. Сейчас все больше пальцами разговаривают. Выгодно и удобно. Почему выгодно? Во-первых, разумеется, ложное ощущение неуязвимости: никто в морду тебе через экран смартфона или монитора не даст, пощечину не влепит и в глаз не плюнет, если что не так ляпнешь. Во-вторых, можно молоть про себя любую высокопарную чушь – кто тебя проверит, коли большинство «друзей» в глаза тебя никогда не видели вживую. В-третьих, времени высказать свою мысль, обратив ее в слова, – вагон и маленькая тележка. Никогда не приглядывались, как многие сейчас общаются? Прочтут фразу, потом надолго задумаются с застывшим над экраном пальцем. Палец задумчиво подрагивает, никак не решаясь коснуться нужной буквы. Затем начинают строчить, стирать набранное, опять строчить и так до бесконечности. Это те, кто пытаются показаться интеллектуалами или блеснуть знаниями родного языка. Другие поступают проще. В их лексиконе слов триста – не больше, как у Эллочки-людоедки из очень старого романа: «Жесть», «Фи», «Ок», «Спс» и прочее подобное. А некоторые даже набором букв себя не затрудняют – всякие картинки подвижные используют: ручкой помахать, палец большой выставить, улыбочку дурацкую скроить, зубами поклацать, рожу скривить. Сейчас даже говорящие картинки появились. Выбрал ее, воткнул в сообщение – и порядок: сама скажет, чего набирать
