фазана со скатерти самобранки и нервно стала обгладывать мясо.
— Привыкла княжна есть княжеские харчи, — продолжала издеваться Олеся. — А я все еще помню ту голодную зиму, когда князь изволил устроить очередную войнушку и заставил своих бравых козлоедов насилу отбирать у нас последний кусок хлеба. Потому что главное — прокормить вонючих дружинников и свою бесполезную дочурку, которой…
— Она, по-твоему, виновата в том, что князь — такой недоносок?! — яростно воскликнула Анаис. — Я, может быть, удивлю тебя, но девушки в этом мире ничего не решают…
— Перестаньте, девочки! — почти хором прокричали Аня и Маша, пока Дара пыталась успокоить Ванду, нежно приобняв и погладив по плечу.
— Ой, какая болесть! Бедная княжна! Не могла решить, есть ей целого кабана или обойтись рябчиком…
Анаис резко сорвалась с насиженного ею места и, грозно топая, подошла к Олесе; оппонентка встала и нагло посмотрела ей в глаза. После недолгого обмена “любезными” взглядами Анаис ударила Олесю в нос, отчего оттуда брызнула кровь. Олеся потерла нос, удивленно посмотрела на свою руку, испачканную кровью, и сильно толкнула Анаис так, что та упала на землю. Девушка быстро поднялась, не собираясь сдаваться. Тем временем Маша кричала:
— Девочки, хватит, опомнитесь! Иначе я пойду за Ягой!
— Посмотрите, до чего Вы Ванду довели! — недовольно произнесла Дара, продолжая тщетно успокаивать златовласую девушку, которая плакала навзрыд, спрятав лицо в маленьких ладонях.
— Аня, не надо, пожалуйста!
Но Анаис никого не слушала. И не слышала ничего, кроме жуткого звона в ушах. Она предприняла попытку толкнуть обидчицу, но та устояла. Тогда они схватились и повалили друг друга наземь.
— Я за бабушкой, — буркнула Маша и убежала.
Катаясь в густой траве, драчуньи пытались укусить друг друга, хватались за волосы, пронзительно и громко кричали. Анаис исхитрилась и ударила Олесю еще раз, только теперь в глаз, она же, в свою очередь, пока катала противницу по земле, умудрилась камнем порезать губу Анаис. Ванда и Дара пытались оттащить Олесю, но та пнула их ногами, и они упали, больше не стараясь разнять драчунок. Аня же оказалась более упорной и несколько раза пробовала оттянуть Анаис за одежду, но перестала, когда та сильно шлепнула ей по лицу, оставив нехилую ссадину.
— Что здесь происходит!? — послышался грозный голос женщины.
Неожиданно девушек подхватило что-то массивное в воздух и держало их, пока Яга строго и яростно смотрела на смутьянок, расставив руки в сторону. Олеся и Аня пытались высвободиться из огромных щупалец корней, которые вылезли из-под земли по волшебству, но тщетно. Когда они выдохлись, а Яга чуть успокоилась, древесные корни освободили девушек из западни, и те упали на землю, схватившись за бок в том месте, где были ребра. Грязные, заляпанные своей и чужой кровью, с синяками и ушибами, рваными сарафанами и взъерошенными волосами, в которых заплутали муравьи и запутались колоски, драчуньи лежали, громко охая и вздыхая.
— Повторить вопрос? — строго спросила Яга.
— Все нормально, — буркнула Олеся.
— Мы слегка повздорили, — задыхаясь, проговорила Анаис.
— Слегка повздорили, — медленно повторила Яга. — Всю следующую ночь проведете в библиотеке. Будете раскладывать книги по темам.
— За что? Мы же Вас ничем не обидели, — нагло возмутилась Олеся.
— Договоришься, Олеська, и я Вас вдвоем запру в клетке и повешу ее на дерево на три дня, — погрозила Яга.
Когда женщина ушла обратно в избу, Ванда протянула руку Олесе, помогла подняться, и девушки крепко обняли друг друга. Аня также приподняла Анаис, но, когда та раскрыла руки для объятий, Аня натянуто улыбнулась и произнесла:
— Благодарю, Анька, за то, что заступилась, но это того не стоило. Пойду в библиотеку, может, там есть что-то, что поможет мне побыстрее избавиться от ссадины под глазом.
И девушка оставила подругу в одиночестве. Анаис разочарованно посмотрела в пустоту, неловко вытерла губы, плюнула кровью на землю и ушла, с некоторой завистью поглядывая на Ванду и Олесю.
* * *
Убежала Анаис в перелесье, перед этим заскочив к Химире и забрав лук и колчан. Быстро и яростно меняя стрелы одну за другой, Анаис, передвигаясь бочком, стреляла в попытке попасть в липу. В голове ее, словно пчелы в улье в медоносный период, роились самые разные мысли. Она думала и о том, что виновата во всех бедах, и том, какая она злая и нервная. Даже Аня не выдерживает находиться рядом с ней. Как ее вообще терпят? Почему она так сорвалась на эту глупую Олеську? Затем ее мысли устремились в противоположное направление. Почему эту Олеську здесь держат?! Она же такая неприятная особа. Почему Ванда к ней так хорошо относится, а Аня на Анаис посмотрела, как на какую-то крысу?
Она остановилась, сильно задышала, зарыдала и затем крикнула, затопав на месте. Одной рукой она схватилась за волосы и сжала с неистовой грубостью. Сзади подошли и громко закашляли. Анаис резко повернулась и посмотрела полными отвращением и слезами глазами на Олесю, которая пришла к ней в одиночестве. Девушка резко выставила в ее сторону лук, поставив соперницу под “прицел”, нарочно или нечаянно забыв вложить в тетиву стрелу.
— Опять ревешь, — недовольно проворчала Олеся.
— Чего тебе? — огрызнулась Анаис, опустив, наконец, лук. — И я не постоянно реву. Я вообще не реву.
— Ага, конечно, — продолжала язвить Олеся. — Спать своим плачем мешаешь. И так каждую ночь. Ревешь, как… как… как коза млеет.
— Ты решила учить меня жизни?
— Нет, просто… — вздохнула Олеся и перешла на крик. — Просто ты уже достала реветь! Ты здесь не одна такая бедная-несчастная! Займись чем-нибудь полезным, а не нюни распускай!..
— Повторяю еще раз — ты пришла жизни учить?! — крикнула в ответ Анаис. — Ты чего ко мне пристала?! К Ане пристала!.. Что ты хочешь от меня? Продолжить махаться кулаками? Что?!.
— Вообще-то, дура, я пришла сказать, что ты достойная… ммм… не знаю, как сказать…
— …соперница? — неуверенно подсказала Анаис, посмотрев на девушку исподлобья.
— Да. Ты храбрая, с тобой не стыдно махаться. И за свою подружку постояла. Хоть она того не стоит.
— Забавно, она мне сказала то же самое, — протянула Анаис.
— Мир?
— Извинишься перед Аней, и будет тебе мир.
— Зрящий тебя дери, она здесь при чем? Я с ней не махалась, она только от страху тряслась…
— Извинись перед ней, мне не о чем с тобой разговаривать, — Анаис скрестила руки на груди, а Олеся, закатив глаза, ушла восвояси.
* * *
Сильный, тяжелый удар сзади толкнул юношу с длинными каштановыми волосами, и тот упал на живот, попутно выронив единственное оружие, двуручный топор, и невидимую находку из рук. Раздался раскатистый глубокий рев, и у юноши,
