class="p1">— Как долго?
— Часа два минимум, а если не появиться что-то, о чем мне необходимо знать- так пока сами не выберемся.
— Поняла.
Егор еще даже толком не успел рассортировать на визоре файлы по клану Крыльев и его главе, как в его просторный кабинет в стиле позднего лоутек в сопровождении Ирочки варваром-завоевателем ворвался Эрлих, размахивающий папкой смотревшейся довольно архаично бумаги. Впрочем, дублировать контракты на физических носителях никто не запрещал, а двадцать степеней защиты вполне приравнивали печатный лист с пробой ДНК к электронному документу, заверенному электронной же подписью. Закончив с формальностями контракта Эрлих пригубил, наконец, приготовленный специально для него латте и со всем вниманием уставился на Седова:
— С формальностями покончено- а теперь давайте уже, Егор, высыпайте ворох подробностей. Судя по отдельному контракту- дело наше как раз в том месте, где спина теряет благозвучное название…
— Именно там. И довольно глубоко, Беня.
— То есть шансов победить у нас практически…
— Все еще хуже! Боюсь, у нас нет абсолютно никаких шансов проиграть!
— Неожиданно. — отставив чашку, Эрлих невольно ухватил себя за подбородок. Егор замолчал, давая старому еврею осознать новые условия. Впрочем, думал тот не особенно долго:
— Неожиданно, да. И какую же проблему тогда предлагается решить нам? В таком раскладе мне не ясны наши задачи, Егор.
— Дело для наших оппонентов бесперспективно гиблое. А в наших интересах дело как-то дотянуть до суда! И, самое противное- оппонируют нам, к сожалению, совсем не дураки.
— Фамилия Извольского довольно приметная- рассеянно кивнул Эрлих, листая на визоре внушительную подборку документов — Но то, что этот поц имеет нам предъявить- это же полная чушь. Любой его юрист, даже если он стоит хоть десятую часть заплаченных ему денег- он не пойдет в суд с этим.
— Бенецион Израилевич, надо, чтоб пошел. Очень надо.
— Ой вей, Егор, а вы точно отдаете себе отчет с кем вы ссоритесь? Корпорация- это, конечно, сила- но и Извольский — это тоже… величина.
— Сам Извольский мне не интересен — интересен шум, привлеченный к конкретному проекту. Да и пора уже этих премиумов на землю слегка спустить- по сотне исков ежемесячно…
— До трехсот Егор. До трехсот. Считаешь, пора устроить нашим требовательным игрокам ледяной душ? Эдакая показательная казнь? Ну да, жертвенный барашек приметный. Прямо не барашек- бычок.
— Есть только одна проблема- доставка бычка на бойню — вы знали, что у Извольского консультантом- Баринов?
— Тю, если вы сейчас скажете мне, что Русланчик сел у кого- то в офис за зарплату- я рассмеюсь в ваше серьезное лицо. Я помню этого шилопопого юношу- он, таки, любит деньги, так как он разумный человек. Но больше всего Русланчик ценит независимость. Он не пойдет ни под кого- даже под Извольского.
— Бенецион Израилевич! Я же не говорил, что Баринов — штатный юрист Извольского. Но он может взять контракт…
— Даже не думайте в эту сторону, Егорушка. Русланчик- мой лучший ученик и я научил его, в том числе, и благодарности.
— Вы уверены, что он…
— Егор- в голосе Эрлиха явно послышался укор и Седов поспешил закруглить скользкую тему:
— Если не Баринов- это лучше, сильно лучше. Но там и без него неглупых людей хватает — штат юристов у Извольского довольно приличный. Ну и как нам с вами, Беня, прикажете тащить их в суд?
— Ну так и давайте сразу им сдадимся. — добродушно улыбнулся Эрлих, глядя предельно наивно честными еврейскими глазами.
— Простите? Беня, я слышу то, что вы говорите, но от меня как-то ускользает смысл…
— Да все просто. Предложим им предъявить нам условия для отказа от претензий. Досудебное урегулирование конфликта. Кстати, будет еще пять копеек в нашу пользу. Готовы, мол, договориться и все такое.
— А если они и предъявят? Да что если, предъявят и с удовольствием!
— Да. Конечно! А мы будем торговаться и тянуть время, естественно.
— А смысл?
— О! Смысл в том, что некто Владилен Романович Извольский, папа нашего поца- истца — фигура известная. Очень известная. И за это время кое-кто кое-где — совершенно случайно — вдруг сболтнет о конфликте большого дяди Извольского и ма-а-хонькой такой Шпильки. Сетевым журналистам сболтнет, блогерам — ну, всей этой братии, что живут от скандала до скандала. А они напечатают. О том, как большой дядя Извольский порвет маленькую Шпильку и так далее, да. И когда через три-четыре недели большому дяде Извольскому вдруг предложат повиниться и пойти коленками назад, тогда что?
— Повиниться? Опять не понял…
— Все просто, Егорушка, все просто. Предлагаем урегулировать конфликт в досудебном порядке. Без каких либо подробностей. Даже не так- просим их изложить условия досудебного урегулирования конфликта. Да, так даже лучше. И просто ждем условий от них. Тянем время на изучение. И затем предъявляем условия СВОИ- порвать рубище, посыпать голову пеплом и целовать нам ноги, моля о прощении.
— Ну да. Такого, пожалуй, не поймут. А на суде нас на слове не поймают?
— Меня?! — голос Эрлиха истекал сарказмом — На слове поймают меня?
— Идея неплоха, но нужно еще что-то, чтобы они поверили, что у них реально есть хоть какой-то шанс. Хоть какая-то юридическая бумажка.
— Дайте мне неделю- подниму ваши архивы и поработаю с вашей СБ. И еще, Егор. Вы же понимаете, что в этом деле не может быть никаких гарантий…
— Это понятно. Дойдет до суда- мы в шоколаде- не дойдет- ну, уж оплату ваших-то услуг они нам в любом раскладе компенсируют.
— Ха, мои любимые условия! Выгорит- молодцы, не выгорит- никто не виноват. Всегда бы так работать!
Глава 11. Сумароков
Реал. Москва. Офис Welt der Spiel.
Вызывать в сити пришлось лишь безопасника — Седов жил почти в центре, у компании Эрлиха в центре было собственное здание в исторической части — старый еврей совсем не бедствовал. В пригороде работал лишь начальник службы безопасности регионального отделения Welt der Spiel Павел Павлович Сумароков — его и ждали. В городе властвовала сезонная грязь — несмотря на тщательную роботизированную уборку улиц центра большинство машин были покрыты приметным налетом уличной влажной пыли. Снежно- белый Рубер Сумарокова сиял первозданной чистотой и полировкой, словно только вышедший с конвейера. Даже на черненых шинах грязь была незаметна. Казалось, что машину доставили в герметичном контейнере и на грязные улицы она выкатилась метров за сто от стоянки. Сумароков был перфекционистом до самых кончиков всегда идеальных ногтей, что очень положительно отражалось на службе- дела всегда были в образцовом порядке. Сумароков Павел Павлович был вечно немногословен и хмур. При взгляде на его неприметную
