и, подтянув непослушное тело, включила свет. Она умылась холодной водой и приложила ко лбу мокрое полотенце. Быть может, ненадолго, но ей значительно полегчало.
За окном сверкнула молния, притащив за собой раскаты грома. Анна вздрогнула. Картину усугубило ее мертвецки бледное лицо в отражении зеркала, когда наверху что-то опять заскрежетало. Теперь это был не пол и не трубы. Так мог звучать, пожалуй, только напильник. Напильник для резки или пила. Но, что ей можно делать в ванной посреди ночи?
Анна Уокер, икона издательства Литерари написала множество кровавых эпизодов. В романах она не скупилась на вычурные сцены жестокости. Попивая кофе, она продумывала зверства книжных злодеев до мелочей. Выбирала для них орудие и способы убиства поизощреннее. В те моменты ни один мускул на лице Анны не дрогнул — написанное не являлось реальностью. Но то, что происходило сейчас над ее головой смахивало на настоящие безумие. От каждого звука пилы ноги буквально вростали в холодный кафель. Пальцы, скованные судорогой, вцепились в край раковины, а глаза бездумно уставились в собственное отражение.
Так продолжалось целую вечность, до тех пор пока распиливание не прекратилось. Однако на смену ему пришло нечто еще более жуткое — теперь елозание сопровождались всплесками. Ванная наверху казалось буквально затоплена. Но чем? Затоплена кровью? Анна почти теряла сознание. От одной только мысли о расчлененном трупе тесная комната напрочь лишалась воздуха.
Добравшись до узкого окна, писательница приоткрыла форточку. В лицо дунул промозглый ветер, а пылающие щеки покрылись брызгами дождя. Писательница более не слышала ничего кроме взбесившейся природы. Теперь шторм скрывал кровавое продолжение ночи и остужал воспаленный ум Анны.
Мрак отельного двора рассек яркий луч фонаря. Мисс Уокер отскочила от стекла и, спотыкаясь, подлетела к выключателю. В считанные секунды ее номер погрузился во тьму. Мысли о том, чтобы подойти к окну, растворились сами собой, и Анна, попятившись, опустилась на кровать. Она сидела в исступлении еще долгое время, ловя малейшие скрипы и стуки, что более не исходили этажом выше. Быть может они принадлежали призракам? Что ж, писательница отдала бы очень многое, чтобы в старинном особняке обитали призраки умерших вместо вполне живых убийц.
Беспросветная темень ирландской ночи разбавилась спасительной синевой. Казалось, с чернотой уходит парализующий разум страх, уступая место рациональным мыслям и действиям. Уокер поднялась с кровати и пробралась в ванную комнату. Она тихо закрыла окно и отошла к раковине. Подняв голову, женщина снова прислушалась и замерла. Даже в сумерках Анна ясно различила контрастное пятно, что проступило на некогда безупречно белом потолке.
— Господи милостивый… — прошептала она, тут же зажав рот ладонью.
«Что это? Кровь? Что же еще… Но как проверить? Глупо ждать скорого рассвета в такую погоду…»
Все еще шатаясь, писательница вскарабкалась на край ванной. Она оперлась ослабевшими руками о кафель и приблизилась к пятну. Оно расползлось темным кругом разнося неприятный запах. Даже в полумраке с большой уверенность Анна узнала в нем кровь.
Нога скользнула, а предплечья зашлись мелким тремором, и Анна едва не угодила в опасные объятия кафеля, стекла и стальных кранов.
— Черт, черт! — Уокер аккуратно спустилась на пол и, сев на край ванной, отдышалась.
Ее било ознобом, а из живота разрасталась неконтролируемая дрожь. Чуть различимый ранее кровяной запах теперь проедал ее легкие. Спотыкаясь, Анна вернулась в комнату и, сбросив махровый халат, спешно натянула трикотажные штаны и безразмерный свитер. В нем она написала все свои бестселлеры, в нем она стала легендарной Анной Уокер. В нем она рассекла широкими шагами отельный номер и остановилась до двери. Тот самый номер, в котором впервые в жизни услышала настоящее убийство.
Как автор она выдохлась. И сколько не убегай от правды, та неустанно напомнит о себе в шаблонных фразах, типовых героях и заезженном сюжете.
«Тебе нужен прорыв, Анна! Именно за этим ты сюда приехала. А если прорыва не будет, то можно не торопиться в Лондон. Без новой грандиозной рукописи тебя никто не ждет. Можешь оставаться на этом забытом Богом острове до конца своих дней… Тебе нужна свежая кровь!»
Уокер отодвинула дубовую тумбочку и уставилась на неизменно светлеющий потолок. Пугала ли ее мысль оказаться один-на-один с убийцей? Конечно, пугала. Но страх смерти притуплялся, когда Анна представляла, что она умерла как писатель.
«Поднимусь, разведаю обстановку и вниз к телефону…» — решила Анна и провернула ключ.
Безлюдный коридор озарился тусклыми лампами, подсвечивая кругами примятый ковролин. На стенах между номеров — туманные виды Рэтлина, и узкое окно в торце здания.
«Тихо!» — прислушалась Анна и вышла из комнаты.
Подобно секретному агенту, она прижалась к стене и еще раз осмотрела совершенно пустой этаж. Лишь на секунду замешкавшись, Анна бесшумно добежала до лестницы. Украдкой выглянув из-за угла, она один за другим осмотрела пролеты.
«Никого! По крайне мере с этого ракурса…» — заключила писательница, и уже через двадцать две ступени была наверху.
Пред ней предстал точно такой же коридор с навязчиво однообразными видами Рэтлина. Первый номер от лестницы по левую руку — комната, что прямо над ней. Подкравшись к двери, Анна прислушалась. Сквозь тишину пробивалось лишь биение ее собственного сердца. Англичанка, забыв о всяком приличии, опустилась на колени и взглянула в замочную скважину. В точности такой же номер, та же мебель и похожий беспорядок. Незаправленная часть кровати казалась совсем пустой, а на полу островками валялась одежда.
«Одинаковые коридоры, одинаковые комнаты, может и ключи одинаковые?»
Шальная мысль вынудила Анну вставить ключ и попробовать провернуть его в замке. Засовы с легкостью отщелкнулись, и Уокер осторожно нажала на ручку. Дверь послушно открылась.
«Вот так фокус…» — мисс Уокер проскользнула внутрь.
Здесь ничего не говорило о кровавых разборках, и Анна медленно обошла кровать. Она остановилась именно там, где слышала грохот. Уокер затопталась на месте, когда под ее балетками затрещало тонкое стекло.
«А это что?» — она дотянулась до настольного торшера, но с щелчком выключателя в комнате не прибавилось света.
«Разумеется, жертва сбросила лампу на пол, а убийца ее поднял!»
Осторожно коснувшись торшера, Анна ощутила непривычную гладкость дерева, словно оно было чем-то смазано. Из-за угла раздался звук одинокой капли — та сорвалась и вместо того, чтобы отскочить от кафеля, упала в воду. Внимание мисс Уокер теперь устремилось к двери, ведущей в ванную комнату. Очевидно все самое возможное и невозможное таилось там, все то, что способно лучше любого торшера пролить свет на события ночи.
Анна совершенно осознанно оттягивала этот момент. Но лучше ей не медлить. Она отняла руку
