С потерей кораблей путь по морю был для Влада закрыт – у него просто не было времени, строить новые лодьи. В великодушие брата он не верил – Войко побоялся убить родича на глазах у всего племени, но наверняка не упустил бы возможности подослать убийц или расправиться с ненавистным родичем каким-то иным способом. Поразмыслив, Влад решил уходить из Лаконики и вообще из Мореи. Он уйдет в Фессалию – туда, где и по сей день расселился народ драговичей, лишь малая часть которого, отколовшись от остальных, ушла в Пелопоннес. На севере, где царила нескончаемая усобица, Влад рассчитывал обзавестись новыми кораблями и новыми людьми.
Однако путь на север оказался не так уж прост: никто не был рад чуждой дружине, привыкшей кормиться с меча. После нескольких стычек с цаконами, Влад потерял с десяток человек и был оттеснен в лесистые горы северной Аркадии. Эти края и ранее не особо населенные, после веков усобиц и вражеских нашествий еще больше запустели. Лишь редкие деревушки ютились в аркадских горах, да и те становились легкой добычей любой разбойной ватаги, вроде той, по следу которой сейчас шел отряд Влада.
Идти, кстати, пришлось недолго – вскоре меж деревьев забрезжил слабый огонек, с каждым шагом разгоравшийся все сильнее. Вскоре ветер донес пьяные выкрики, грубый смех и женский плач. Влад, осклабившись, кивнул Стойгневу – они нашли, кого искали.
Подкравшись поближе, драговичи увидели обширную поляну, пополам перерезаемую широким ручьем. На его берегу, в тени стоявшего посреди поляны высокого дуба, расселось десятка три мужчин от четырнадцати до сорока лет. Они носили причудливые одежды, сшитые из звериных шкур, тогда как головы их украшали шапки волчьего меха. С шей свисали ожерелья из медвежьих и кабаньих клыков, вперемешку с фалангами человеческих пальцев. Их оружие выглядело более серьезно – все здешние вои имели ромейские мечи, дротики, рогатины и топоры, правда, доспехов не было ни у кого. Все они жадно поглядывали на костер, где стоял большой котел с кашей и жарились на вертелах козьи, овечьи и свиные туши. Еще несколько животных, еще живых, стояли привязанными к дереву. Рядом с ними, опустив головы, сидели со связанными руками несколько юношей и девушек – судя по всему, пленники, захваченные в разоренных селах. Их окружал частокол из наскоро срубленных кольев, на которых торчали отрезанные головы – одни наполовину сгнившие, с провалившимися носами и вытекшими глазами, другие – свежие, взятые, похоже, в той самой сожжённой деревне.
Владислав переглянулся с Стойгневом и оба согласно кивнули.
-Бойники!
Это и вправду были бойники или бродники: изгои, не нашедшие места в собственном племени и собиравшиеся в разбойные ватаги, с одинаковой злобой обрушивавшиеся как на ромейские крепости, так и на славянские поселения. Спаянные данными на крови страшными клятвами, бойники признавали равными себе только друг друга, рассматривая прочих людей примерно также как волки, смотрят на овечью отару.
Сейчас судя по всему, бойники действительно не боялись быть обнаруженными – они шумно смеялись, распевая свои разбойничьи песни, запивая вином куски жареного мяса и бросая похотливые взгляды на плачущих пленниц.
-Нападем и изрубим пока они пьяные? – возбужденно прошептал Стойгнев на ухо Владиславу. Жупанич покачал головой, внимательно рассматривая парочку, сидевшую наособицу от остальных – рослого чернобородого мужчину с мечом у пояса и в ромейском кассидионе, криво напяленном на копну взъерошенных волос. Рядом с ним сидела женщина лет тридцати – в странном наряде, сшитом из кусков разных тканей и звериных шкур. Темно-русые волосы не заплетались в косы, а свободно лежали по ее плечам. Холеные, явно не знавшие труда, руки, привлекали взгляд необыкновенно длинными и острыми ногтями, выкрашенными в черное. Охвативший тонкую талию пояс украшали змеиные и жабьи черепа, а в глубоком вырезе, приоткрывшем круглые груди, на тонкой цепочке свисала бронзовая фигурка, изображавшая женщину в расшитой юбке, с крыльями и воздетыми когтистыми руками. Хозяйка этого украшения веселилась вместе со всеми, громко смеясь, обнажая белые зубы, и сверкая шальными темно-серыми глазами. Судя по знакам внимания, которые ей оказывали остальные бойники, эта женщина пользовалась большим почетом в разбойной ватаге, может даже большим чем сидевший рядом мужчина в ромейском шлеме.
-Ну так что? – ожесточенно шептал Стойгнев, - застигнем эту шайку врасплох!?
-Нет, - покачал головой Влад, - попробуем обойтись без драки.
Внезапное появление из леса вооруженных людей действительно застигло бойников врасплох – так что они даже не сразу схватились за оружие. Лишь один, самый молодой, метнул во Влада топор, но жупанич небрежно отбил его мечом Форкия.
- Я прощаю тебе это,- сказал он, - но не пытайся повторить. Я не ищу вражды с вами – нас примерно поровну, поэтому кто бы не победил в этой схватке, он останется без людей.
-Кто ты такой!? – густым басом произнес мужчина
