него обязательно получится. Но раз за разом в сны приходило одно и то же. Он бежал, почти не двигаясь с места, а смеющейся ведьме не стоило никаких усилий исчезнуть.
Горан знал, что сны не приходят просто так. Этот запредельный мир был проводником для сознания, позволяя проникнуть туда, куда нельзя было попасть обычным путем. Его предупреждали… о чем-то. Вот только о чем?
Так и не найдя ответа, он поднялся, подходя к окну и всматриваясь в черноту ночи. В это время всегда окружающий мир спал, но только не в тот день. Деревья трещали от ветра, а крик неизвестной птицы становился все жалобнее. Словно она на помощь звала, постепенно растрачивая свои силы.
Горан оделся, ступая в прохладу ночного леса. Грубая ткань плаща не давала замерзнуть, но и идти быстро не получалось из-за развевающихся пол. Металл рукоятки меча холодил кожу.
Мужчина редко выходил в лес с оружием. Для диких зверей ставились силки, рылись ловушки, иногда он мог взять в руки арбалет, если знал, что потребуется настигнуть хищника на расстоянии. Но не меч.
А теперь понимал, что нужно именно это. Смертоносный предмет, одного удара которым окажется достаточно, чтобы одолеть противника. Откуда знал, что противник окажется там, в лесу? Еще и ночью? Горан вряд ли смог бы ответить на этот вопрос.
Но не ошибся. Чем дальше он шел, тем громче становился крик птицы. Сизые облака спустились непривычно низко, почти цепляя кроны деревьев, и в их мрачных клубах мерещились звериные морды. Словно наполняющие лес хищники внезапно поднялись в небо, чтобы лучше видеть добычу.
Такое уже случалось… прежде. Перед тем, как на его землю пришел страшный мор. Перед появлением Стазы. Означало ли это, что она все-таки вернулась?
Глава 13
Он крепче стиснул рукоятку меча, вслушиваясь в ночные звуки. В кронах деревьев все так же выл ветер, вздымалась и шелестела опавшая листва, а птица, что лишила его сна, казалось, что находится совсем близко.
А потом к этим звукам добавились новые. Затрещали ветки, загудела земля от чьего-то быстрого бега. В воздухе разлился кисловатый, удушливый аромат страха.
Горан увидел ее немногим раньше приближающихся охотников. Скорчившаяся на земле девчонка, дрожащая от ужаса, лишь внешне была похожа на ведьму. Стаза любила играть с теми, кто пытался ее поймать, и могла принимать разные облики, но она никогда бы не стала демонстрировать собственную слабость. И уж точно бы не лишилась чувств от вида крови.
Когда Горан подхватил девчонку на руки, поразился тому, насколько хрупкой она была. Почти невесомой. И юной. Странная одежда, которой ему никогда прежде не приходилось видеть. Странная сумка из кожи неизвестного ему животного. Он спрятал ее в сундуке, едва добрался со своей ношей до дома. Потом найдет время, чтобы выяснить, что именно девчонка сложила туда. Но сначала было нужно обработать рану.
Она была неглубокой, хоть и кровоточила довольно сильно, но Горан знал, как опасно, если в ней останется хоть немного черной земли. Уже через несколько часов ядом расползется по телу, делая свою жертву совершенно беспомощной. И пройдут долгие-долгие недели, прежде чем девчонка снова сможет ходить.
Этих недель у него не было. Уже на следующий день он должен был вернуться в кузницу, а не торчать в лесной избе, выхаживая раненую. Тем более что вообще не мог даже самому себе объяснить, зачем притащил ее в свой дом. Гораздо проще было бы отнести на болото, к Ведане, туда бы точно не добрался никто из охотников. Да и старуха не отказалась бы приютить девчонку.
Но нет, он принес ее к себе. Вычистил рану, не успокоившись, пока не убедился, что в ней не осталось ничего опасного. Стянул края, накладывая швы и зачем-то стараясь сделать их ровнее. Как будто ему было хоть какое-то дело до того, останется или нет у этой девицы шрам. А потом просидел рядом, всматриваясь в посеревшее от боли и усталости лицо. Рассматривая, изучая каждую черточку. Да, она была похожа на Стазу. Так сильно, как если бы та и впрямь решила вернуться, зачем-то стирая себе годы и примеряя облик молодой девушки. Но все равно это была не она. А значит, Горан должен узнать правду. И сделать это любой ценой.
А она еще и дерзкой оказалась. Упрямой. Спорить с ним вздумала. Женщины на его земле не вели себя так. Горан привык к безоговорочному повиновению. Так было всегда.
И его собственная мать, в том прошлом, которое он запомнил, тоже всегда соглашалась с решениями отца. По-другому просто не могло быть.
Девчонка же, появившаяся ночью в лесу, только и делала, что спорила, едва пришла в себя. Отказывалась от пищи, словно он не еду ей предлагал, а сознательно пытался навредить.
Говорила слишком много и еще больше задавала вопросов. Даже когда боялась его, когда исходящий от нее страх становился почти осязаемым, и тогда продолжала что-то ему доказывать.
А когда окатила его навозом, Горан вкупе с яростью и возмущением ощутил что-то, похожее на… любопытство?
Это чувство давно уже не приходило в его жизнь. Он разучился удивляться, усвоив, что произойти может абсолютно все. Надежные стены могут рухнуть в одно мгновенье, открывая путь для неприятеля. Друг может оказаться врагом, отказываясь поддержать в самый нужный момент. Горан привык принимать все как само собой разумеющееся: и хорошее, и дурное.
Но какой была эта девица, понять не мог. Какой очередной выходки следует ждать от нее?
И в поисках этих ответов он сделал то, чего не допускал уже много-много лет. Решил спровоцировать ее. Застать врасплох и посмотреть на реакцию. Оттого и потащил за собой в кузницу, когда отправился переодеваться.
Она его боялась и даже не пыталась это скрыть. И наверняка уже пожалела о своей импульсивной вспышке. Следила за ним с видом испуганного зверька, ожидающего расплаты за содеянное. Но мужчина был изумлен еще больше, заметив странную смесь страха и интереса в ее глазах.
Будь на ее месте кто-то другой, вряд ли бы этому кому-то действительно удалось избежать наказания. Горан не прощал обид. Слишком дорого могла стоить такая слабость.
