бы причинить Джейкоб своим нападением.
– Как вы думаете, почему хранители начали выбегать с объекта? Как, по-вашему, вам удалось вырваться из своих камер? Какого черта мне делать что-то еще, кроме как не пытаться помочь вам?
Я едва сдержалась, чтобы не добавить: вы все, мать вашу, сошли с ума?
Что с ними сделали хранители? Почему парни, которых я когда-то любила, так изменились, словно совсем меня не знали?
Джейкоб бросил на меня злобный взгляд. Его лицо было настолько искажено ненавистью, что это ранило до самой глубины души.
– Я не знаю, каких врагов нажили себе эти придурки и кто решил все это им устроить. Но я точно знаю, что ты договорилась с уродами о лучших условиях, отдала моего брата в качестве гребаной кровавой жертвы, а затем умчалась наслаждаться своими новыми привилегиями туда, где тебе больше никогда не пришлось бы нас видеть.
Сама того не осознавая, я покачала головой. Они на самом деле в это верили?
– Я бы никогда так не поступила. Как вы вообще могли о таком подумать? Они поймали нас. Прямо возле объекта, пока мы вас ждали. Мы все сделали по плану, но они, должно быть, знали и были готовы…
– Почему бы тебе не рассказать нам, что именно, по твоему мнению, произошло той ночью? – спросил Андреас, по-прежнему странно немногословный.
Я сделала глубокий вдох. Теперь мы перестанем ходить по кругу?
– Как мы и планировали, Гриффин использовал свои способности, чтобы заставить одного из хранителей открыть его дверь, а затем мою. Я вырубила того парня, но у него не оказалось карточек от других этажей. Тогда мы поднялись в диспетчерскую и открыли все ваши камеры.
Зиан медленно кивнул.
– Они открылись.
Джейкоб бросил на него свирепый взгляд, а затем снова уставился на меня.
– А потом?
– Потом мы вышли, чтобы убедиться, что снаружи все чисто. Сначала мы подумали, что так оно и было. Гриффин не чувствовал никого поблизости, а я никого не видела и не слышала. Должно быть, в него выстрелил снайпер.
От поразившего меня горя голос на секунду затих, но спустя мгновение я снова его обрела.
– А потом появилась толпа хранителей, они стреляли в меня и били электрошокерами, и я не могла пошевелиться…
Моя рука инстинктивно поднялась к плечу, но прежде, чем сказать что-то еще, я поняла, что они не сочтут мой шрам убедительным доказательством – нет, если уж они сомневались во всем остальном, что я рассказала.
Прежде чем отправить на арену, хранители хорошо меня подлатали. След от пулевого ранения больше походил на неглубокий след от удара ножом, а не от выстрела.
– И это все, что тогда произошло? – спросил Доминик.
Мои мысли на мгновение вернулись к поцелую – тому головокружительному, восхитительному, глупому поступку, который стоил нам всего. Каждый нерв в моем теле сопротивлялся признанию в этом свидетельстве моей беспечности.
Это ничего бы не изменило… я просто показалась бы им жалкой.
– Это все, – подтвердила я. – Очевидно, я была недостаточно бдительна – вы не представляете, как сильно я жалею, что вовремя не заметила угрозу.
Джейкоб скрестил руки на груди.
– И куда же ты якобы отправилась на целых четыре года?
Я стиснула зубы при слове «якобы», но заставила себя успокоиться.
– Хранители продали меня какому-то криминальному авторитету, который проводил подпольные матчи в клетке. Я стала его звездным бойцом. Если бы я отказалась драться, меня бы убили, а мертвой я бы уже никогда не вернулась за вами. Он держал меня под строгой охраной. Я никогда не выходила из своей комнаты – только на еженедельные бои.
Джейкоб отрывисто рассмеялся.
– Какая фантастическая слезливая история. И как прекрасно, что ты сделала все это ради нас. Сколько времени тебе потребовалось, чтобы придумать этот сценарий? Что за чушь собачья.
Я не смогла удержаться и вздрогнула.
– Никакая это не чушь. Именно это и произошло.
Между парнями повисло ледяное молчание. Я не понимала, думает ли хоть кто-то из них, что я, возможно, говорю правду.
Какую бы историю хранители ни вбили им в голову, они, кажется, ужасно хорошо ее продумали. Но все же.
Это были мои ребята. Мы были всем друг для друга – вместе до конца.
Мы одной крови.
Они должны знать, что я бы никогда от них не отвернулась.
Зиан бросил взгляд на Андреаса. Грузовик развернулся на повороте шоссе, и брезент в его руках слегка подпрыгнул.
– Ты можешь проверить ее воспоминания? Так мы быстро сможем получить ответ, что на самом деле произошло после всего.
Андреас поморщился.
– Быстро не получится. Не забывай, это же не какая-то точная наука. У меня не так много информации, чтобы сузить круг поисков.
Он кивнул подбородком в мою сторону.
– Ты знаешь имена кого-нибудь из тех, кто там находился – этого криминального босса и его головорезов, которые заставляли тебя драться?
Во мне все похолодело.
– Нет. Они почти со мной не разговаривали, и у меня было не так уж много шансов что-нибудь подслушать.
Грузовик тряхнуло, и Джейкоб переступил с ноги на ногу, чтобы удержать равновесие.
– Опять же очень удобно, не так ли?
– Не сказала бы, – возразила я. – Потому что лучше бы у меня имелась возможность вам доказать, что я не какая-нибудь предательница-убийца.
Андреас продолжал кривить губы. Он сцепил худощавые руки перед собой.
– Я попробую. Может быть, что-нибудь и найду.
Не спросив моего разрешения, он устремил на меня пристальный взгляд.
Андреас, которого я знала, никогда бы не вторгся в мою голову, не убедившись, что я на это согласна. Но когда я подняла взгляд, в его глазах уже мерцало красноватое сияние силы – как будто он сжигал часть себя, чтобы залезть в мою голову.
Я не ощущала его внутри своего черепа, но моя кожа зудела от осознания того, что он перебирает фрагменты образов и разговоров. Но если так он мог наткнуться на правду о той ночи, то оно того стоило.
Мы стояли в тишине. Грузовик продолжало потряхивать, а сквозь брезент просачивался яркий дневной свет. На лбу у Андреаса выступили капельки пота. Его зрачки задрожали, и он, проведя рукавом по линии роста волос, отвлекся от меня.
– Ни на что определенное я не наткнулся, – грубо сказал он остальным парням. – Я мельком видел драки в клетке, но не могу сказать, как часто они проходили и добровольно ли она на это пошла.
– Тогда будем придерживаться того, что знаем.
Джейкоб хмуро посмотрел на меня сверху вниз.
– А знаем мы то, что эта сука –
