госпожа Сон — одна из наших популярных писательниц, — пыталась уговорить женщина.
«Госпожа Сон, ээээто она? Не может быть!»
Я приблизила свой стул ближе к двери и стала более четче подслушивать. Люди в офисе — тоже.
— Менеджер Чхвееее, — страдальчески протянула главный редактор Сок.
Спустя пару минут женщина сосредоточила свои силы и начала сильнее убеждать начальника:
— Менеджер Чхве, писательница Сон Хани́ очень важна для нашего издательства. Вы может и не знаете, но ее дебютная работа «Песнь сверчков в ночи» за несколько дней стала очень популярна. Прошло пару месяцев и за неё дали награду, как лучшая дебютная молодежная новелла 2019 года. Все, что она попросит мы должны исполнить, так как писательница Сон может снова написать лучшую новеллу, — четко аргументировала госпожа Сок.
То, как она говорила о моем любимом авторе, у меня просто сердце болело[6].
[6] Сердце болит(가슴(이) 찡하다 или 감동하다) — быть глубоко тронутым или взволнованным
— И что, что сейчас её работы слабее? Я говорю Вам… Нет! Чувствую, что скоро мы получим хит. Вы мне не доверяете?
Было видно, как тяжело главному редактору: она очень сильно хмурила свои прямые светлые брови.
Госпоже Сок не стерпев отказы от менеджера Чхве, поднялась с рабочего места и вышла на улицу. В это время я решила выползти как червяк из подсобки, взяв с собой папки с авторами.
— Госпожа Пак, — обратилась я к помощнику главного редактора.
Она обернулась на меня и меня пробило вкусным запахом кокоса и ананаса. Госпожа Пак так всегда пахла, потому что ее любовь была именно комбинация этих ореха и фрукта.
— Да, что такое, Мирэ, ты что-то хотела? — вежливо и мягко спросила она.
— Угу. — Согласилась, покачав головой. — Это очень важно… найти писательнице Сон… помощника?
— Да.
— Я… — стесняясь, не могла договорить.
— Не волнуйся, говори, Мирэ.
«Почему они с главным редактором были такие милые, прям хотелось бы иметь такую же старшею сестру», — пронеслись у меня мысли.
Госпожа Пак была особенно привлекательной женщиной под тридцать два года, высокая с хорошими формами, длинными здоровыми черными волосами, с профессиональным макияжем — который делала сама — да и с характером как у ангела. Кроме тех дней, когда много перерабатывала или ребенок не давал ей спать: как зомби она приходила в офис некрашеная с темными синяками под глазами и грязной головой. Но это не отменяла факт, что помощник главного редактора, несмотря на предрассудки про то, что женщина должна была сидеть дома и нянчить ребенка, родила малыша после университета и работала, находясь замужем. Ведь были же люди, особенно женщины, которые твердили: «Это традиция после замужества уходить с работы и быть домохозяйкой». Для чего, для того, чтобы полностью быть зависимой от мужа? Нет уж.
— Госпожа Пак, если это важно, чтобы найти человека на роль помощника госпожи Сон, то я… согласна, — произнесла тайное желание вслух и щеки загорели.
— Вот как, неужели тебе нравится работы писательницы Сон? — сразу подловила меня женщина.
— Да…
Лицо окончательно стало красным: я увидела это в зеркале, повешенным на столе у господина Мина.
Госпожа Пак немного рассмеялась и уперла левый локоть на свой стол, а часть щеки на тыльную сторону ладони. Она подозвала меня правой рукой и хотела шепнуть, но отвлеклась:
— Ой, какие у тебя милые веснушки у носа и кошачьи стрелки! — не то, что хотела от удивления воскликнула Госпожа Пак.
Я засмущалась.
— Ладно, сейчас не об этом, — сказала женщина и продолжила шепотом: — Я тебя понимаю, Мирэ. Мой муж изначально, когда им не являлся, был моим любимым писателем.
— Да что вы говорите, — шепнув, от удивления закрыла рот ладонями.
— Да, так всё и было. Кстати, до этого я тоже была его помощником. Правда, всего пару недель, после этого мы начали встречаться, и мне пришлось уйти со своего поста.
— Вау, да вы героиня, госпожа Пак, — с поднятыми пальцами ответила шепотом ей.
— Да чего уж там, — уже нормальным голосом госпожа Пак отмахнулась руками. — Так ты, Мирэ, хочешь стать помощником госпожи Сон, верно? — решила странно громко подтвердить помощник главного редактора.
— Д-да… — также громко, но не настолько, чтобы мешать другим, я ей ответила.
— О, Мирэ, правда?
Внезапно за спиной появилась госпожа Сок. Я обернулась и нервно начала кивать головой.
— Хорошо, тогда ты готова сейчас пойти к ней? — она неожиданно спросила.
— Я, я… — не могла вымолвить сначала слова.
Вдохнула воздух, успокоилась и четко сказала:
— Конечно, госпожа Сок!
Главный редактор хмыкнула, а за моей спиной госпожа Пак ухмыльнулась.
— Отлично, тогда вот возьми адрес и номер и поезжай к ней сейчас.
Начальница протянула мне бумажку. Взяв её, я забыла обо всем, но тут меня вытащил из забвенья голос:
— Мирэ, Мирэ… с тобой все в порядке? — спросила госпожа Сок.
— А да, извините, Госпожа Сок. Вот возьмете папки с авторами, я их уже сделала.
Я положила цветные папки на стол и, поклонившись, ушла в подсобку, чтобы забрать вещи. Уходя, в коридоре меня догнал господин Мин — корректор — и остановил меня хриплым и низким голосом:
— Госпожа Ким, подождите немного!
«Госпожа Ким… это я?»
Он восстанавливал дыхание, чуть наклонившись и опираясь руками на бедра.
— Ты не могла бы спросить у госпожи Сон, видела ли она коррекцию на переиздание ее новеллы, пожалуйста?
«Разве корректирование текста обязательно смотреть автору, это же все-таки больше редактору важнее?»
— Хорошо, господин Мин.
Вообще не ожидала, что господин Мин у меня что-нибудь попросит. Я работала здесь достаточно, чтобы поговорить с каждым понемногу, даже с менеджером Чхве. Но вот с господином Мином мы никогда не говорили, вообще никогда.
Господин Мин был не молодым и не старым, примерно двадцать восемь. Невысокий, черные прямые волосы с челкой, темные прямоугольные очки, овальное лицо, одинарное веко и черно-белый костюм — в общем, обычный мужчина-планктон.
«Планктон — корректор?»
Кстати, госпожа Чон или главный корректор тоже любила все традиционное. Она не следила за трендами и не знала новых дорам, кроме исторических. Считала, что семья — это важное, хотя была в разводе и не имела детей. Не красила волосы ни в что, кроме черного, и всегда ходила в рубашке и юбке-карандаше. Однако ей было за пятьдесят лет, а господину Мину — двадцать восемь.
«Может все корректоры такие?»
— Буду Вам очень признателен, госпожа Ким, — договорил господин Мин и ушел обратно в офис.
«Все-таки работа для него все», — заключила я. — «Ну что ж, пора идти к моему любимому автору. Тра-ля-ля, какой хороший день сегодня».
…
Сейчас я слушала песню EXO
