отсутствия, наоборот, даже сам город превратился своего рода хорошо разворошенный муравейник. Все были заняты делом, а офицеры теперь забыли о стаканчике рома или бокале вина, словно забыли о привычном «дольчефанниенте» — «приятном ничегонеделанье», любимом занятии для всех жителей Апеннин и Пиренейского полуострова. Скорее, они напоминали русских в годы первых пятилеток, когда был налицо запредельный энтузиазм рабочих, стремящихся к невозможному для испанцев результату — сделать все гораздо раньше установленных правительством сроков. И более того, моряки сами «зашевелили» извилинами, получив общее руководство к действию с предоставлением полной инициативы.
На «инфантах» чуть ли не круглосуточно велись работы, корабли уже полностью лишились всего «горючего материала» — от палубных досок настила до роскошной мебели офицерских кают. Число пушек среднего калибра уменьшилось с десяти до восьми — испанские арсеналы гнали откровенный брак, как и казенные верфи. На освободившиеся места на верхней палубе решили установить шестифунтовые противоминные пушки, убрав их из батареи — по паре на каждый борт, и на носовую и кормовую надстройки. Восемь стволов маловато, но так у американцев все равно миноносцев пока нет, замечен только один. С батарейной палубы сняли также все восемь «пятистволок», 37 мм пушек Гочкиса. По паре ушли на надстройки, с большими углами обстрела — орудия легкие, установка всего в три центнера весом. Другую половину, как и снятые с боевых марсов две картечницы под ружейные патроны сорок пятого калибра, планировалось передать дивизии бригадного генерала Тораля, для отражения возможного штурма Сантьяго.
Убрали носовые и кормовые торпедные аппараты, толку с них мало, они неподвижные, и нужно наводить на цель сам корпус крейсера. Потому боевая эффективность около нуля. Вреда от них гораздо больше — именно эти аппараты, совершенно не защищенные броней, стали одной из причин гибели всех трех «инфант». Сергей Иванович хорошо помнил, что от пожаров и попаданий подрывы торпед нанесли испанским броненосцам намного больший ущерб, чем вражеские снаряды. А вот поворотные бортовые аппараты оставили — в отличие от него, «рубящего с плеча» испанцы рассудили здраво — их можно наводить на цель в большом секторе, а для защиты установить листы корабельной стали. К тому же сами торпеды хранились под броневой палубой, пробитие которой маловероятно. Проблема только в сокращении времени зарядки аппарата, но она решаема интенсивными тренировками расчета. Зато в случае непредвиденной ситуации, или когда артиллерийские погреба опустели, и настоятельно требуется беречь снаряды, каких и так мало, то потопить транспорт одной торпедой будет куда сподручнее.
Вся снятая дюжина аппаратов ушла на вооружение больших миноносцы, или дестройеров, построенных в Англии «Плутона» и «Фуррора». Третий корабль ушел в Пуэрто-Рико после поломки, которую не смогли исправить на Мартинике. Жаль — троица таких «убийц миноносцев» гораздо лучше пары. Но что есть, то есть — зато на каждом будет по восемь заряженных аппаратов, таких кораблей с мощным торпедным вооружением на данный момент в мире попросту нет, да и понятия пока никто не имеет о торпедных залпах.
Все десять будущих торпедных катеров сейчас спешно переоборудовались — откидывающиеся платформы с бугелями стали изготавливать из дерева, так проще, пусть и конструкция несколько хлипче. Но поджимало время — на все про все оставалось всего десять дней, немыслимо короткий срок. Но у войны свои правила, и пока американцы по своей дурости продолжают вести ближнюю блокаду (еще ближе просто уже некуда), то такой ошибкой следует воспользоваться. Десять катеров это два десятка торпед, которые могут быть выпущены ночью в упор, с одного кабельтова. И если четверть попадет, то потопить не потопят, для броненосца одной торпеды с зарядом тола в двадцать килограмм маловато будет, даже двух недостаточно. Но долгий ремонт гарантирован, ведь поврежденному кораблю придется уходить на континент, в Норфолк, ближе доков просто нет…
— Хм, а ведь янки слишком демонстративно показывают свое безразличие, даже отошли от берега гораздо раньше, чем бывало. Неужто Буису поймали? Вообще-то должны, тот белый мешок, который к дереву подвесил, хорошо виден на фоне зелени. Тогда ночью подведут яхты поближе, чтобы обстрелять «мифическую» субмарину. Глубинных бомб у них нет, их еще не скоро измыслят. Постой, а это что за «зверь» явился?
Третья яхта была такой же однотрубной, и с крейсерскими обводами, что говорило о достаточно высокой скорости. Вот только на баке возвышались под наклоном три небольших «пенька», и Сергей Иванович понял, что видит перед собой «динамитный» крейсер, что наводил на испанцев мистический страх — при взрыве снарядов оставались глубокие воронки, к тому же с моря не доносились звуки выстрелов. Объяснение этому «явлению» простое — двадцать лет тому назад не было надежной взрывчатки, а имевшийся у янки в изобилии динамит не подходил для «начинки» — взрывался в стволе при выстреле. И придумали отправлять в полет бомбу в полтора центнера весом сжатым воздухом. Снаряд разгонялся в гладкоствольной трубе медленно, угроза непроизвольного подрыва динамита снималась. Стопроцентный взрыв при попадании гарантирован, причем настолько мощный, что оторопь пробирала даже храбрецов. Правда, имелись два недостатка, что напрочь лишали достоинств это дьявольское изобретение, и сводили боевую эффективность к нулю. Ведь дальность стрельбы всего в одну милю, десять кабельтовых, что для морского боя неприемлемо, к тому же орудия наводились самим корпусом крейсера. Так что стреляли с якоря по неподвижной цели, такой как крепость или город, и желательно побольше размером, так как точности никакой, каждый выстрел делался наудачу — «на кого бог пошлет».
— Все правильно — они ведь знают, как глушить рыбу, тут особой точности не нужно, она заменяется мощностью боеголовки. И будут палить по проходу, накроют вдоль и поперек. Три выстрела в три минуты, за четверть часа полтора десятка снарядов. Хм, соображают янки быстро, все продумали. Ничего, ночь покажет, что и мы не лыком шиты, как говорил один адмирал…
Главный 380 мм (15 дюймов) калибр «динамитного» крейсера «Везувий». Трепещите враги перед «звездно-полосатым» флагом, ведь есть три таких корабля…
Глава 16
— Паровоз нужно давить, пока он еще чайник, потом поздно будет, — пробормотал Сергей Иванович, пристально вглядываясь в море. Там смутно угадывались три небольших темных силуэта, что держались в стороне от светлой «дорожки», подсвеченной слабеньким прожектором. А на обеих сторонах прохода в бухту уже пылали костры, и выше их еще один у самых стен старинной крепости. И все это было по большому счету грандиозной мистификаций, «представлением для дураков», не больше. Причем кроме него никто о «втором плане» не
