пальцами, — почти вспомнил, там было о взоре и речах. И корабль, точно!
Тем временем он дошел до единственного уцелевшего стула, поднял его, стряхнул пыль, сел и уставился на меня с самым невинным выражением лица.
— Давай, заводи, я подхвачу.
— Ай…
— Не стесняйся!
— “Люблю я девушек с горящими глазами…” — через силу начала я, а Ирвин тут же подхватил.
— “… Их жаркий взор сжигает мир дотла.
Я заманю их сладкими речами,
На свой корабль, качаться по волнам…”
Голос у аптекаря оказался приятным и бархатистым, слушала бы и слушала, но вот работать и петь с ним оказалось неловко. Потому что дальше шли совсем пошлые куплеты, а мне и так было нечем дышать.
— Завтра закончу, зверь спит и мне пора, — бросила я и почти сбежала из комнаты.
У себя же закрылась и постаралась не издавать лишних звуков, даже не знаю почему. Аптекарь походил по первому этажу, несколько раз хлопнул дверями и при этом продолжил напевать себе под нос. Про объятия, поцелуи, корабельную качку. Хотя, кажется, это было иносказательно. Какой же Ирвин пошлый, кто бы мог подумать!
Когда он наконец угомонился, я быстро сбегала в ванную и улеглась в кровать, повыше натянув одеяло. Многовато событий для одного дня. Точнее, многовато моих ошибок. Продолжу в том же духе, и Ирвин меня вычислит.
— Эй, Бринс! — внезапно позвал он из-за двери.
Я выругалась, замоталась в одеяло и подошла к ней, с самыми недобрыми предчувствиями, но Ирвин улыбнулся и протянул мне треснувшую тарелку с кусочками дыни.
— Угощайся. Сбежал так быстро, я не успел предложить.
— Спасибо, спокойной ночи.
Я выхватила у него тарелку и поскорее закрыла дверь, пока он не решил зайти. Чего он вообще полез на второй этаж со своей больной ногой? Странно все это.
* * *
Что было странным, так это Бринсент. Сколько бы Ирвин ни думал о нем, не мог понять в чем проблема этого парня. То ведет себя, как закадычный друг, то вдруг пугается простых прикосновений. Еще и в одеяло замотался чуть ли не с головой, как робкая девица.
Нет, глупость какая-то, наверняка есть другое объяснение.
День пролетел быстро и легко. Несмотря на все странности, Бринс был почти идеальным помощником. Не отлынивал от работы, не имел вредных привычек и одним присутствием поднимал настроение. Махинации с ценами, конечно, плохо, как и постоянные предложения подкрутить весы, зато в остальном — незаменимый сотрудник. Если дела так пойдут и дальше — будет шанс разобраться с платежами.
Ирвин улыбнулся своим мыслям и устроился на кровати, поудобнее укладывая ногу. А ведь он сегодня сам поднялся на второй этаж, впервые за долгое время и даже не почувствовал боли. Сейчас давняя рана мстила покалыванием и спазмами, но оно того стоило.
К утру нога успокоилась и почти не напоминала о себе. Ирвин сделал утреннюю разминку, как следует потянул и разогрел мышцы, чувствуя себя если не здоровым, то хотя бы живым.
Бринс уже суетился на кухне, разогревал воду для чая и накрывал им завтрак, при этом то и дело косился на Ирвина, занимавшегося в коридоре.
— Плиту бы нам, магическую, или печь, — завел помощник. — И посуды.
— Еще шторы в цветок попроси и салфеток, — хмыкнул Ирвин. — Как девчонка, честное слово.
Помощник напрягся и резко обернулся к нему.
— По-твоему, только девушкам нравится жить в комфорте? У нашего бургомистра целая коллекция салфеток, скатертей и столовых приборов. Простыни он каждый день себе чистые требует, отглаженные и накрахмаленные.
— Боюсь спрашивать, откуда ты знаешь такие детали.
На это Бринс еще больше надулся и продолжил нарезать колбасу и хлеб. Ломтики у него выходили на загляденье ровными и аккуратными, как и овощи. Жаль, ел он до сих пор как дикарь, сказывалось полуголодное детство.
— Просто привык к горячему на завтрак, — отозвался Бринс. — Яичницу хотя бы или кашу. Тяжело всухомятку перекусить и потом полдня работать.
Ирвин понимал его, хотя сам мог обойтись без еды в первой половине дня. Но иногда все-таки хотелось чего-то горячего и жидкого, а вот идти за этим в трактир — не очень. Готовил Ирвин посредственно, зато Бринс наверняка смог бы удивить и, кажется, был совсем не против взять на себя эти обязанности.
— Хорошо, если сегодня торговля пойдет также бойко, подумаем о маленькой плитке.
— Да, в Дагре купим, там полно магов, кто их зачаровывает, возьмем по дешевке, — просиял Бринс. — Еще и на посуду останется. Если боишься — не волнуйся, сам сбегаю. У меня там друзья, связи…
— Бургомистр на свежих простынях, — продолжил Ирвин, на что помощник только нахмурился.
— Смешно, ай, смешно.
Он даже скорчился, показывая свое веселье и жадно откусил бутерброд. Ирвин тем временем заварил им чай и отдал Бринсу его мензурку.
— Ладно, извини, но ты какой-то дерганный, когда речь заходит о девушках.
— А сам-то? Не на моей двери написано, что женщинам вход запрещен. Сердце болит, когда представлю, сколько денег на этом теряем.
— Не начинай.
— Ну ты бы мог посидеть на своем стульчике, а я бы стоял за прилавком и продавал. Мужчину еще попробуй заставь из дома выйти или обратиться к врачу. Женщина же постоянно беспокоится за себя, детей, мужа, потому идет и покупает лекарства.
Ирвин пару раз сжал и разжал кулаки, успокаивая нервы. Бринс же воспользовался паузой, чтобы набить рот едой, и ничуть не смущался. Странный парень, что и говорить.
— Придумаешь причину получше — сообщи, — ответил Ирвин. — Пока мы не будем впускать женщин. Для комиссара сделали исключение — и зря.
— Ай, ну почему зря? Заплатила щедро, пол не затоптала, говорила вежливо, не покупатель — мечта! Каждый день бы к нам такие ходили и приводили друзей.
— В чужую аптеку со своими правилами не лезут!
Бринс пожал плечами и ухмыльнулся в привычном: ай, ну может поначалу и не лезут, но когда обоснуются, то наводят свои порядки. Ирвин предчувствовал свое поражение и уже готовился сдаться. В конце концов, помощник может торговать с женщинами после обеда, когда останется здесь один. Деньги действительно не лишние. Но Бринс решил замять тему, а Ирвин не стал напоминать. У парня и без того проблемы с дисциплиной и соблюдением правил, нечего провоцировать.
После завтрака они взялись за привычную работу: Бринс помогал подготовить сырье,
