удивило мистера Уана. Его комната предназначена на двоих, но он ни с кем не хотел делить один номер, поэтому снял эти апартаменты за двойную плату. На бетонном балконе открывалось совсем уж печальное зрелище: пейзаж моря загорожен кронами деревьев, еще не потерявшими все свои листья, и жилым домом, построенным еще в допотопное время.
Погода была серая. Еще отдававший летним теплом воздух приятно щекотал щеки.
— Печальное зрелище…, — и мистер Уан, уже разочаровавшийся в поездке, провел свой день, бесцельно сменяя обстановку в комнате под свой лад.
Вечером всем приезжим был посвящен небольшой концерт в зале дома культуры. Вокруг медленно переставляли ноги, рассматривая изнутри бедный антураж небольшого актового зала, старики да люди, изображающие из себя личности чуткие и чувственные, способные ценить любое уродство, представленное им под наименованием «искусство». Мистер Уан сел на самый последний ряд. Он планировал отмучаться, выслушав начало представления, а после культурно удалиться под предлогом резкого обострения несварения желудка. Однако рядом с героем сидели такие же, как и он, тунеядцы, презирающие труды местных «заслуженных артистов», имеющие немалый авторитет в пределах обширной территории «Жемчужины моря», поэтому мистер Уан насторожился, как бы в один момент из зала под предлогом резкого обострения несварения желудка культурно не вышла целая орава несчастных симулянтов, бессовестно отравившихся местной едой. Но какое дело было организатором на самый последний ряд, который, между прочим, еще и не весь заполнился? Успокоив себя мыслью о том, что его никто и не держит в этом санатории мистер Уан расслабленно устроился в тесном, но мягком кресле и уставился на яркий свет прожектора, попадавший своим лучом прямо в правый глаз героя.
Когда мистер Уан только зашел в зал, то заметил, что на первых рядах сидит Питер Бир с поникшей головой и потерянным взглядом. Он не сразу среагировал на отклик мужчины, который стоял прямо перед ним. «Бедняга, — думал про себя герой, — вогнал себя в неумолимую тоску и стыд. Как бы с ним чего не случилось. Да и какое мне дело до этого психопата? Вдруг его чертики заразны…»
Выступление началось. Громкие фанфары, игра света, аплодисменты, ведущие, пафос и прилизанная последовательность сценария. Все было до смерти скучно и примитивно. Спустя минуту после начала к мистеру Уану подсела девушка в черном платье и каштановыми волосами до плеч. С первого взгляда можно было сразу приметить, что соседка героя не из местных. Но лицо у нее было красивым и привлекательным. Ее глаза особенно сложно описать: одновременно узкие, но большие. Густые брови, но маленький нос и ротик, аккуратное личико, и во взгляде ее таилась какая-то рассеянность. Девушка смотрела на выступление, а мистер Уан уставился на нее. Что-то ему в ней так нравилось, отчего он не мог отвести взгляд. Но любовью с первого взгляда это точно не было. Скорее вся ее грация и прекрасная внешность не совпадали с ее движениями и поведением, которое было небрежным, развязанным, неаккуратным, простым и ничуть не утонченным. Это точно не дама светского общества, а обычный человек, который бродит по улицам любого города. И хоть мистер Уан встречал множество подобных прохожих, он почему-то удивился. Ему казалось, что люди подобного типа только и могут, что проходить рядом с ним да исчезать за углом, но садиться рядом на тесное и мягкое кресло… Это по-настоящему поразило мистера Уана.
Девушка, разумеется, не сразу заметила пристальный взгляд героя, но после обернулась и сказала.
— Ой! Простите! Здесь занято? — голос окончательно заставил мистера Уана растеряться. Он был низким, немного грубым, но все равно в нем присутствовали нотки нежности и женственности, однако это «Ой!» в начале фразы показалось герою до того громким и даже похожим на мужской хохот, что мистер Уан опешил.
— Нет… Не занято…
— Понятно, — простодушно ответила девушка и снова повернулась к сцене.
Мистера Уана что-то смущало. Не в том смысле, что он, как неопытный юнец, весь раскрасневшись, впервые глядит на женщину, а скорее его смущала собственная рассеянность. Он не мог сосредоточится на своих мыслях, а о выступлении он давным-давно забыл. Эта девушка почему-то удивляла его, пробуждала интерес. Она не была самой красивой, и самой женственной ее тем более не назовешь, но в ней скрывалось что-то, что сближало его с героем. Он чувствовал это, но понять, что именно их объединяет, не мог. Решив особо не задумываться об этом, мистер Уан стал про себя вспоминать какого цвета ручка лежала на столе директора. Она определенно там была, но вот какого цвета… Это как-то вылетело из его головы. Невольно вспомнился разговор с почтальоном. Мистер Уан пару раз зажмурил глаза, пытаясь забыть этот диалог. Затем поездка на поезде. Питер. И все вернулось сюда. К этому залу.
Девушка уже не следила трепетно за представлением, а, уткнувшись носом в пол, что-то крутила в своих руках. Когда громкая музыка стихла, мистер Уан услышал, как она со вздохом произнесла:
— Скучно!
В этом слове герою почудился манифест жизни. Она призывала жить! Мистер Уан, немного осмелев, словно выдыхая табачный дым, произнес:
— Ужасно скучно.
— Может, уйдем отсюда? Одной мне как-то неловко уходить…, — она краем глаза взглянула на героя, который не мог разглядеть цвет ее глаз.
— Я как раз собирался удаляться отсюда.
— Замечательно!
Девушка первой встала и, поправив платье, махнула незаметно рукой герою. Мистер Уан встал вслед за ней. Пробираясь через коленки сидящих людей, они взяли вещи из гардероба и просто вышли. Их никто не держал, не умолял вернуться, не угрожал расправой за их бессовестность. Они просто убежали от скучного и пафосного выступления, и окружающий мир показался им очень тихим. Солнце раньше садилось за горизонт. Следы разукрашенных туч виднелись за кронами темных деревьев. Холодные порывы ветра крутили фотопленку, превращая статичные тени в мультфильм. Еще не горели уличные фонари, и вокруг было серо и сумрачно. Все казалось нечетким и расплывчатым. Мистер Уан чувствовал себя незрячим.
— Как темно…, — девушка укутала свое лицо в шарф. — К сожалению, уже осень.
— Там и до зимы недалеко и до Нового года, — герой стоял рядом с девушкой, непонятно чего ожидая.
— Я никогда не жду Новый год. Мне не нравится осознавать, что время так быстро уходит, — она подняла свою голову к небу, и только рассеянные лучи недавно взошедшей Луны нечетко разделяли ее лицо на две неровные половины.
— Так вы держитесь за минуты?
— Точно нет. Я наоборот трачу свое время в никуда. Этим и грешна. Этим и убога.
— А кто не грешен?
Девушка тихо посмеялась.
— А вы не
