Вардан, мне стоило больших трудов не броситься им на шею.
– Как ты это переносишь? – Спросила я, когда мы наконец оказались на свежем воздухе.
– Что?
– Их всех.
Вардан пренебрежительно повел плечом.
– И что мне надо было делать с ними всеми?
– Ничего.
Мне было одновременно так тошно и так весело, что в тот вечер я, казалось, растворилась и кристаллизовалась кем-то другим.
Милая женщина, у которой я снимала комнату, предупреждала меня не гулять допоздна. А чего мне было бояться, думала я с плохо скрываемым от самой себя восторгом. Все боялись нас.
В другой вечер мне представилась редкая возможность увидеть рассерженного Вардана.
Около одиннадцати зазвонил телефон. Вардан, который сам не пользовался мобильными, звонил с номера Макса.
– Сейчас к тебе приедет этот дебил, – быстро сказал он, – разберись с ним.
– Кто?
– Дебил.
Я сделала вывод, что речь шла о Максиме.
– Придурок подрался с Чингизом. Вернее, Чингиз работал грушей… – из трубки раздался довольный смех стоявшего рядом «придурка», – и заработал сотрясение. Или что-то такое, ходить он не может.
Вардан ехал довезти пострадавшего до дома, а Макса посылал ко мне. Я возмутилась, и предложила свалить заботу о пьяном забияке на Влада.
– Влад там с кем-то трахается, – отмахнулся Вардан.
– Может, я здесь тоже с кем-то трахаюсь? – Съязвила я.
Вардан фыркнул и бросил трубку. Через полчаса затрещал дверной звонок. Вместо Максима на пороге стоял Вардан.
– Хотелось бы сообщить тебе лично – прошипел он, – Да пошла ты.
Я засчитала это происшествие как свою маленькую победу.
Тяжелее всего было вести двойную жизнь, совмещая учебу, прилежных одногруппников, которые спрашивали у меня домашнее задание и хихикали при слове “пиво”, будучи совершенно уверенными, что я, как они, ложусь спать с десять, мечтаю о Джонни Деппе и больше всего на свете боюсь экзаменов, и жизнь настоящую, жизнь в свите. Разница между мной и законопослушным обществом, и раньше-то громадная, стала теперь смехотворно непреодолимой. Я удивительно быстро освоилась. И нашла способ успевать все, кроме сна. Все знают ощущение, когда мир будто бы внезапно становится серым. Я не догадывалась, что бывает еще и обратное явление. Мой мир флуоресцировал, все бросалось в глаза, все переливалось, мерцало, все было живым и ярким и прекрасным, и как будто только вымытым, свежим, чистым.
– Избалованная дура, – вздохнул Вардан, передавая мне косяк, – Знаешь, почему я тебя терпеть не могу?
– Почему?
– Потому что тебе талант некуда девать. А ты сидишь и…
– Это самое приятное, что я когда-нибудь слышала, – растрогалась я.
– Я ж говорю, избалованная дура, – кивнул Вардан.
Дни плелись нерешительно, как лишенные кофе обыватели. В промозглую осеннюю погоду не хотелось и не ждалось ничего, кроме вечера, спертого воздуха клубов и моей новой роли. Я начала кривиться на чужаков.
На второй месяц моего знакомства со свитой Чингиз привел свою очередную пассию. У привязавшейся к нам девушки не было шанса: она думала, что мы идем в клуб, а мы шли «по клубам». На ней были каблуки невероятной высоты, тонкие черные колготки, шелковое предельно короткое платье, укладка и макияж. Она, конечно, очень хотела нам понравиться, но это сложно было сделать любому чужаку, а чужой девушке – почти невозможно. А ее капризы, под которые она пыталась замаскировать желание пофлиртовать, только провоцировали всех на издевки. Мне стало ее жаль.
– Ты вливаешься в эту компанию только если тебе действительно плевать на них, – посоветовала я ей, пока никто не слышал.
Ей явно было не плевать. Она посмотрела на меня с недоумением.
– И чего мне не хватает?
Ах, этот омерзительный юношеский интерес, какая дрянь, на зубах скрипит. Я честно ответила:
– Ума.
Она сглотнула.
– А ещё стиля, вкуса и таланта. Ты бездарная актриса, до мозга костей обыкновенная, и, наверное, поэтому такая… облезлая.
Подражая Вардану, я чувствовала себя выше правил этикета. Она сказала, вероятно, с иронией, которую я намеренно не стала брать в расчет:
– Да, мне твою мудрость и опыт перенимать и перенимать.
– Конечно. Но не расстраивайся, большинству тех, кто со мной общается, стоит перенять у меня мудрость и опыт.
Больше мы ее не видели.
…Вардан достал из холодильника прозрачный пластиковый пакет. Субстанция, покачивающаяся внутри, выглядела как недельные выделения не слишком здорового человеческого тела.
– Фу! – сказала Яна, – а посимпатичнее никак?
Вардан посмотрел на нее своим отсутствующим взглядом, еще более оскорбительным от того, что в нем было искреннее безразличие, и пожал плечами.
– Что это вообще? – осторожно спросила я.
– Наш личный рецепт. Ты что, нам не доверяешь? – это Влад.
– Не настолько. Из чего оно? И что с этим делать?
– Это надо есть, – жизнерадостно сообщил Макс, доставая веерок чайных ложек.
– Буэ, – сказала Яна, – Да меня же вытошнит.
Макс и Влад довольно заржали. Вардан моргнул и отвернулся.
– Так, Ася, я могу сказать, что тут точно есть, – Влад заглянул в пакет и демонстративно принюхался. У него был вид увлеченного химика. Его большой пористый нос на фоне резко пахнущей жижи действительно производил гнетущее впечатление.
– Тут точно есть гашик и мускатный орех. И дочерта кофеина. Это то, что я сам клал. Ну и тайный ингредиент, конечно.
– А орех-то зачем?
– Да ты что, орех – самое главное!
– Да ладно.
– Не веришь мне, спроси интернет.
Я смолчала, боясь показаться уж совсем некомпетентной. Позднее сеть подтвердила, что мускатный орех в больших дозах действительно был сильным психотропом.
– Ну ладно, – кокетливо сказала Яна, выбирая ложку почище, – Но если я откинусь, это будет на твоей совести.
– Да не кипяшуй ты, – на букве «я» был особенно заметен Владов украинский акцент, – Откачаем.
Ну да, подумала я, с тоской вспоминая о курсах скорой помощи, которые проходила той весной. Официальное время ответа – семь минут. Что, в конце концов, может случиться за семь минут.
Жижа была такой горькой, что меня передернуло как от крепкого кофе. Макс разлил по рюмкам текилу. Мы выпили. Алкоголь на гашиш, отчетливо звучал в голове голос, похожий на мамин. Отличное, зрелое решение.
– В покер? – предложил Вардан, когда все отдышались.
– Да ты ж всех обмухлюешь! – возмутился Макс.
– А мы не на деньги.
Все перешли в комнату и расселись кружком на полу. Парни шутили и смеялись, рассказывали истории о том, кто, где и как напился, накурился, устроил дебош. Вардан действительно выигрывал с подозрительным постоянством.
После четырех конов все еще ничего не происходило.
– По-моему, меня не взяло, – Взрыв хохота. Макс обнял меня за плечи.
– Ну наконец-то! А я думал, никто сегодня не скажет. Асенька, это волшебная фраза. Ее обязательно кто-то должен
