обеденный перерыв!
Она добродушно подняла ладони.
— Я здесь не за тем, чтобы подгонять. Просто проводите в секционный зал, осмотреть нужное тело.
— А с какой, простите, радости!?
Закатала рукав, показывая метку.
— По запросу ордена.
Эксперт в замешательстве откинулся на спинку стула, балансируя на задних ножках, и по неосторожности едва не грохнулся на пол.
— Мне сказали, вы пребываете в лечебнице…
— Там моя коллега. Я приняла эстафету. Так как, поболтаем, или вы дадите провести осмотр?
— Сейчас. — Он полез в ящики стола. — По какому делу проходит труп?
— Мне неизвестен номер; это тот, кого неделю назад нашли на городской свалке. Вы по регламенту должны сохранять его до двух недель.
— Да, там таких было двое, они под чарами заморозки… Погодите, но ведь их уже осматривали! Вскрыли, составили протокол, привели в порядок.
— А разве их осматривала я? — Будто удивилась она. — Или моя коллега успела? Нет, конечно. Вот и займусь этим сейчас.
— Я со старшим экспертом лично проводил осмотр, и всё там записано верно. — Покраснел парень. — Или вы сомневаетесь?
— Сомневаться, это моя обязанность. — Сухо заметила она и сложив руки на груди, строго уставилась на него. — Не болтайте, а ведите уже. Иначе решу, что затягиваете дело.
Он недовольно вздохнул, но спорить не стал. Встал и обронив: «Пройдёмте» пошёл к лестнице. Та, оказывается, вела не только наверх, но и опускалась на подвальный этаж, где кроме заклинаний, сохранности материала помогает природный холод.
Запах зелий тут был особенно тяжёлым, и полукровка едва не расчихалась. Из первой двери бдительно выглянула молодая женщина в плотном фартуке с красными брызгами. Вместе с пилой в руке она здорово смахивала на мясника.
— Чего это вы тут ходите? — Насупилась она. Кайя, закатывая рукава на ходу, кивнула с вежливой улыбкой.
— Доброго дня! Не смеем отвлекать, нам в другой зал.
Парень уже звенел ключами у третьей двери, молча отмахнувшись от коллеги. Та с интересом проводила взглядом гостью и вернулась к себе.
Оставшись в зале одна, Кайя отодвинула простыню с первого трупа. По материалам дела он изначально проходил как жертва бытовой поножовщины: шею, грудь и руки покрывали множество колотых ран. Вдобавок повредили лицо, да так старательно, что опознавать его пришлось при помощи мага.
Дверь еле слышно скрипнула. Охотница отмахнулась, не глядя:
— Мне не нужна помощь, спасибо.
Однако ноздрей коснулся тонкий запах кедра.
— Могу обойтись и ролью зрителя. — Равнодушно отозвался Дарт. Она обернулась, по-хозяйски уперев руки в крышку стола, и возмущённо нахмурилась.
— Вас кто-то звал?
— Это необязательно. Я ещё не видел этих тел, предпочитаю узнавать всё лично.
— И как же будете узнавать? — Она наигранно удивилась. — Или в программе подготовки сыскарей есть анатомия и экспертиза трупов?
— Основы есть, так что заключение сделать я способен.
Кайя убрала покрывало и шагнула назад, щедро указав на тело.
— Что скажете?
— Похоже, он умер.
Полукровка усмехнулась, сложив руки на груди.
— Понятно. Решили полюбопытствовать. Неужели у старшего сыскаря нет других дел, раз он явился делать чужую работу?
— Но вы же ею заняты. К тому же, будь это дело моим изначально, я бы провёл осмотр ещё на месте обнаружения. Но дело вёл другой. А я предпочитаю не полагаться на чужие слова.
— Что ж, выгнать вас не получится. — Констатировала она и пожала плечами. — Будете ассистировать. Надевайте передник, чистый, с вешалки, смажьте руки тем раствором из банки, подождите пока застынет…
— Я ведь сказал, мы изучали основы. — Дарт уже растирал между ладонями «жидкие перчатки», чтобы те полностью покрыли кожу. — Вы пока можете начать поверхностный осмотр.
«Спасибо» — С иронией подумала охотница. Надо же, как вцепился в «своё» дело, не даёт сделать и шага без присмотра! Не доверяет охотнику, отстранённому от работы, или сам по себе жадина?
Осмотр проводили без лишних слов: она делала замечания начёт повреждений, а мужчина сверялся с протоколом. Прежние специалисты записали верно: множественные порезы, обильная кровопотеря, тело было кем-то обмыто и заново одето, а потом подброшено на свалку в мешке.
Она принялась удалять швы, чтобы повторить вскрытие, а сыскарь подался вперёд и заметил:
— Вон тот порез, на шее. Он глубже остальных.
— Да, я заметила. Ваш коллега с экспертом описали правильно, но сделали поспешные выводы. Тело обескровлено не от порезов и пребывания в воде. Кровь была слита ещё при жизни.
Она указала на щиколотки, где на синюшной коже можно было различить слабые тёмные следы.
— Его подвесили за ноги, под верёвками обернули мягкой тканью, чтобы не оставить явных следов. Рана в шею была первой, чтобы полилась кровь. Сердце в таком положении само выгоняет её из жил. Потом, ещё при жизни, были нанесены остальные порезы, для маскировки.
— Необычайно глубокие знания для специалиста другого профиля.
— Я и не называлась экспертом. Но процедуру знаю, умею проводить и знаю, куда смотреть. Так что могу найти признаки, интересующие орден. Или констатировать их отсутствие.
Она указала на живот:
— Видите? Внутренние органы бледные. Потеря крови была значительной.
— Может, вы догадываетесь и о том, кто мог совершить такое?
— Кому требуется кровь, и кто при том достаточно умён, чтобы маскировать убийство?
Он нахмурился.
— Вы же не имеете в виду высшего…
— Нет, это не вампир. Во-первых, при всей орденской подготовке, даже с двумя высшими вампирами не справится ни один охотник. Во-вторых, если бы здесь прятался дикий отшельник, нарушающий закон, его давно нашли и убили свои же. Им не нужны подобные скандалы.
— Тогда кого вы имеете в виду?
— Того, кто при сходстве с вампиром, не справится с охотником даже в группе. — Она не удержалась от короткой паузы, хотя и ругала себя за эту театральность. — Это вурдалаки.
Кажется, его удалось удивить. А может, и нет. Дарт просто слушал, но ведь не возражал? Значит, уже достижение.
— Они склонны сбиваться в гнёзда, действовать сообща. —
