уже не сдержалась, засмеялась и принялась успокаивать дочь.
Василь и Петро тоже хохотали, хотя и не до смеха им было. Знали: мать все равно их накажет за то, что нашкодили. Однако они были рады, что наконец-то удалось проучить маленькую жадину…
Наверное, вам интересно: зачем Василь и Петро вытащили горшок из-под печи?
В космонавтов играли. Надевали его вместо скафандра на голову. У Василя голова поменьше — надел и снял.
А с Петром не так. Надеть-то он надел, а захотел снять — не снимается. Пришлось разбить горшок скалкой…
Юрко,
самый младший из детей другой папиной сестры, тети Ларисы, пришел к нам сразу же после Василя, Петра и Оли.
Хоть я и старше Юрка, но все равно дружу с ним еще с прошлого года, потому что с таким хлопцем интересно дружить.
Он научил меня, как выманивать из земляных норок на восковые шарики огромных пауков, как взбираться с помощью пояса или веревки на столбы и голые, без веток, деревья и как свистеть в два и четыре пальца. Я же научил Юрка выпиливать лобзиком из фанеры всякие фигуры, играть в шахматы и шевелить ушами.
Жаль только: Юрко уж очень чудной, любил, чтобы его упрашивали.
Играем, например, в футбол, зовем и его:
— Иди к нам!
Юрку и хочется поиграть, но не идет, ждет, чтобы хорошенько попросили. А если знает, что без него нам никак не обойтись, еще больше ломается.
Или кто-нибудь из гостей принесет ему подарок:
— Это тебе, Юрасик, гостинец. Бери!
А он спрячет руки за спину и не берет. Гостю даже неловко становится.
Когда дядя Валерий, папин самый младший брат, прилетел в село на вертолете и разрешил Юрку залезть в кабину, посидеть там за штурвалом, и тогда он не сразу полез.
Вот и теперь. Пришел к нам, а мы втроем — бабуся, Оксана и я — в это время пасли за речкой стадо. Дома был один дедусь, который готовился завтракать варениками с вишнями и пчелиным медом.
— Вот хорошо, что вовремя явился! — обрадовался дедусь. — Поможешь мне с варениками сражаться. Садись быстрей к столу, закусим немного перед обедом!
— Не хочу, — ответил Юрко. — Я дома пообедаю.
— Так дома же вареников мама не готовила?
— Не-е-е…
— Вот видишь. А бабуся сегодня налепила. Ну и вкусны же с медком! — причмокнул дедусь. — Попробуешь — и за уши тебя не оттянешь… Бери вон тот, пузатый, в нем ягод больше, — показал на большой вареник в глиняной глазурованной миске.
— Нет, не хочу, — отказывается Юрко.
— Что же, придется мне самому съесть. — Дедусь сделал вид, что расстроился, и взял из миски тот вареник, который только что предлагал Юрку.
А Юрку, хотя и отнекивался, очень хотелось вареников с вишнями и медом, потому что он любил их больше конфет и мороженого. Он все время поглядывал то на миску, то на тарелку с прозрачным пахучим медом и ждал, когда дедусь предложит ему снова, — тогда он сразу согласится.
Но дедусь больше не предлагал. Заговорил о другом. Сначала напомнил, чтобы Юрко здоровался, когда в хату входит, чтобы опрятным был, за одеждой своей внимательнее следил — не забывал рубашку в штаны заправлять, пуговки застегивать. После этого стал расспрашивать, хорошо ли он знает таблицу умножения и бережет ли, не поломал ли еще конструктор, подаренный в прошлом году моим папой. Потом начал рассказывать о себе, каким был в детстве. И все это дедусю ничуть не мешало есть вареники.
Видя, как быстро исчезают вареники из миски, а мед из тарелки, Юрко отважился и спросил:
— Дедусь, а сколько вы можете съесть вареников?
— Когда был молодой, штук двадцать съедал. Аппетит тогда у меня хороший был.
— А теперь?
— А теперь, — вздохнул дедусь грустно, — больше пятнадцати не осилю.
— Но это вы, дедусь, съедаете, наверное, пятнадцать маленьких, таких, как мама лепит. Бабуся же вон какие здоровенные налепила. Из одного три вышло бы.
— Да нет, вот таких, бабусиных, и съедаю пятнадцать штук. У твоей матери разве вареники? Это мотыльки!
— А я больше десяти, пожалуй, не одолел бы…
— Сколько их тут еще осталось? — заглянул дедусь в миску.
— Шесть, — подсказал Юрко.
— Ага, значит, девять съел, да еще эти прикончу, — как раз и будет моя порция.
— Нет, дедусь, вы не девять, а уже двенадцать съели, — поправил Юрко.
— Неужели двенадцать? — не поверил дедусь.
— Двенадцать, двенадцать! Я считал.
— Ты смотри, а я и не заметил, как уплел. Ну да ничего, как-нибудь и с этими шестью управлюсь, уж очень они вкусные!
Помолчал, помолчал Юрко и снова спросил:
— Дедусь, а что вы мне сказали, как только я пришел к вам?
— Что ж я тебе, голубь мой, говорил? — задумался тот. — Может, чтобы ты рубаху в штаны заправлял и пуговки застегивал?
— Нет, раньше.
— А-а, это чтобы ты здоровался, когда в хату входишь?
— Да нет, не то! Когда я вот тут стоял, вы что-то сказали.
— Вот беда, забыл, не помню! — сокрушенно покачал головой дедусь.
— Ну, вы о чем-то меня просили, а я не хотел, — помогал быстрее припомнить Юрко, потому что в миске оставалось всего лишь три вареника, а в тарелке не больше ложки меда.
Но дедусь никак не мог припомнить, о чем он говорил Юрку. И только когда последним вареником вымазал последние капельки меда и съел его, хлопнул руками по коленям:
— Так это ж ты, наверное, хотел вареников с медком попробовать?
— Ну, ясно же, хотел. А вы то про рубашку, то про пуговки мне толковали, пока сами все вареники не съели, — едва сдерживая слезы, сказал Юрко и поплелся к дверям.
Когда мы пригнали с пастбища домой корову и дедусь рассказал нам про Юрка, бабуся очень рассердилась.
— Недобрый ты, бессердечный! Разве можно шутки шутить над ребенком?
— Ничего, ничего, — успокаивал ее дедусь. — Это мальчишке в науку. Теперь не будет дожидаться, чтоб упрашивали. Ты думаешь, мне было сладко? Уж и не лезут в рот вареники, но ел, чтобы ни одного не осталось…
Пришлось бабусе на следующий день снова лепить вареники с вишнями. Когда налепила, сварила, послала меня за Юрком, а дедуся в погреб за медом.
На этот раз Юрко не отказывался от вареников. Только пригласили — сразу же бросился за стол…
Непослушание
всегда приводит к каким-нибудь неприятностям, а то и к беде — это я знаю по себе и по друзьям.
Так случилось и с Оксаной.
Она много раз просила сводить ее в лес. Но мне все
