предположил Саша.
— Есть, — без обиняков ответила медсестра.
— Значит, не пропаду, — усмехнулся Саша. — А что с больным?
— Костоеда голени, — объяснила Бакунина.
Это слово Саша неоднократно видел в проштудированном накануне произведении Николая Ивановича «Отчёт о путешествии по Кавказу».
— А что это такое, Екатерина Михайловна?
Саша достал блокнотик с карандашом и приготовился записывать.
— Гнойное воспаление кости, — пояснила медсестра.
Саша даже не слышал о таком и в очередной раз пожалел, что не врач. В его распоряжении были только смутные воспоминания из школьной анатомии, собственные больничные впечатления и общая эрудиция.
Записал. Прибавил «костный туберкулез». И поставил вопросик.
Поймал на себе удивленный взгляд Бакуниной.
— Извините, я случайно увидела, — сказала она.
— Это не государственная тайна, — улыбнулся Саша. — Наоборот, смотрите. И говорите, если я уж полный бред пишу.
— У него действительно туберкулезная костоеда, — сказала Екатерина Михайловна. — Вы угадали.
— Я просто другой не знаю.
— Бывает и обычная. Туберкулезная чаще у детей.
— Он мне кажется почти ребенком.
— Девятнадцать лет. Мастеровой. Просто истощен.
Саша перевернул страницу и написал: «Замечания».
А дальше в столбик:
Зрители;Сапоги;Маски;Шерстяная простыня.
— Зрители? — удивилась Бакунина.
— Да, — кивнул Саша. — Я потом объясню.
Тем временем Пирогов снял сюртук, завернул выше локтя широкие рукава рубахи и надел коричневый кожаный фартук.
Доктор Щеглов Иван Семенович последовал его примеру, и его мундир действительного статского советника с двумя сияющими звездами на погонах занял место на вешалке рядом с потертым сюртуком тайного советника Пирогова.
Иван Семенович встал за хирургическим столом и взял больного за запястье.
А Саша продолжил свой список:
Обычная одежда;Голые руки;Кожаный фартук.
Пирогов кивнул Андрееву из Сашиной лаборатории, и тот не то что пошел, а просто побежал к знаменитому хирургу, на ходу снимая мундир выпускника медико-хирургической Академии.
Николай Иванович улыбнулся. Андреев засучил рукава.
Пирогов указал ему взглядом на место у больного в головах, подошел к кафедре и объявил:
— Дамы и господа, у нас сегодня ампутация голени, пораженной туберкулезной костоедой.
Переместился к столу, взял с табуретки маленькую губку, накапал на неё некоего вещества из пузырька и поднес на некотором расстоянии к лицу больного.
Больной побледнел, дыхание стало едва заметным, так что грудь почти не поднималась под простыней, зато послышались хрипы.
Пирогов свернул из платка воронку, положил в неё губку и передал Андрееву, а тот поместил её вертикально у рта больного.
Николай Иванович кивнул.
Откинул простыню с ног больного.
Щеглов поднял глаза и посмотрел обеспокоенно. Бакунина насторожилась.
— Продолжаем, — сказал Пирогов.
Взял нож с подноса на табуретке. Узкий и большой, так что язык не поворачивался назвать его «скальпелем».
Сделал надрез. Кровь брызнула и растеклась пятном по простыне.
Бросил нож на тот же поднос.
Взял пилу, довольно тонкую, с черной рукояткой и винтом. Для регулировки длины что ли?
Послышался скрип и скрежет отпиливаемой кости. И Саше вспомнился музей пыток в городе Каркассоне. Отпиленная конечность гулко упала в ящик с опилками под столом.
Вся операция заняла меньше пяти минут.
Пирогов взял иглу с нитью и зашил рану. А потом зубами откусил нить.
Андреев убрал воронку.
А Саша продолжил свой список:
Дезинфекция кожи перед надрезом;Один поднос для чистых и использованных инструментов;Нить.
— Вы в порядке, Ваше Высочество? — поинтересовалась Бакунина.
— Вполне, — сказал Саша.
— Очень бледны, — заметила она.
— Не потому, почему вы подумали, — возразил Саша.
Больной так и не проснулся. Зато был бледен Щеглов.
— Николай Иванович, пульс почти не ощущается, — тихо сказал он.
* * *
Любезные мои, бесценные читатели!
С шестой главы начинается платная часть.
Если вы не в России, пишите мне в личку. Я вам дам болгарские или армянские реквизиты, после оплаты вышлю промокод, и вы получите доступ по промокоду.
Если вы ждете проду «Царя», ее все нет, и вы не являетесь упёртым антилибералом, вам также может понравиться другой мой роман «Список обреченных», который из киберпанка стремительно превращается в альтернативную историю: https://author.today/reader/111262
Если вдруг «Список» вы тоже уже прочитали, еще можно вот сюда заглянуть: https://bookriver.ru/author/oleg-volkhovskii
Ваш преданный автор,
Олег Волховский.
Глава 6
Пирогов взглянул на Андреева и коротко приказал:
— Воду!
Молодой врач взял кувшин, наклонил над больным, и поток воды обрушился ему на лоб.
Пирогов убрал верхнюю часть простыни, расстегнул рубаху на груди прооперированного и начал непрямой массаж сердца. А Щеглов смочил тряпицу явно не хлороформом и поднес к носу больного.
И Саша написал:
РубашкаЭлектричество.
Наконец больной сделал вдох, застонал и открыл глаза.
А Николай Иванович заулыбался.
Саша вздохнул с облегчением и откинулся на спинку скамьи.
Перевел взгляд на Гогеля.
Старый генерал был бледнее неокровавленной части простыни, но держался.
Все разом заговорили, в аудитории поднялся гвалт, и Саша не остался в стороне.
— Екатерина Михайловна, а знаменитый теоретик русского анархизма не ваш родственник? — спросил он у сестры милосердия.
— Нет, — ответила Бакунина, — я не понимаю, о ком вы.
— О Михаиле Бакунине, — объяснил Саша.
— Так звали моего отца, но он был сенатором и губернатором Петербурга, и точно не имел отношения к анархизму, — заметила Екатерина Михайловна. — И так зовут моего двоюродного брата… Вы имеете в виду идеи Прудона?
— Возможно. Они с вашим кузеном единомышленники?
Медсестра перешла на шепот:
— Они были довольно близко знакомы, когда Миша жил в Париже.
— И Михаил… как его по батюшке?
— Александрович.
— Никогда не писал ничего политического?
— Было несколько статей, — призналась Бакунина. — Сначала о немецкой философии в «Отечественных записках», потом в Праге о всеславянской федерации.
— Вот в панславизм не верю, — сказал Саша. — Славянские народы разные, друг друга бы не сожрали. Европу легче объединить, чем славян.
— Об этом он тоже писал, — прошептала Екатерина Михайловна. — О будущей федерации европейских республик.
— Вот это да! — восхитился Саша. — Ваш кузен — пророк. Он ошибся только в одном: в Евросоюз войдут несколько конституционных монархий.
— Это из ваших снов? — очень тихо спросила Бакунина.
— Да.
— Миша ещё писал, что каждый гражданин всеславянской федерации будет иметь право на участок земли.
— Хорошая идея, — сказал Саша. — Только участки будут либо маленькими, либо далеко от столиц.
— Кузен связывал это
