слоновьем навозе. (Да-да, опять н-а-в-о-з). — Только сначала попрошу вас — очень вежливо — убрать ваше... э-э-э... убраться куда-нибудь в другое место. Это наш рыбный рынок. Мы тут поставим лотки и будем продавать рыбу.
— Ясно, — только и сказал мистер Ворчун.
Над задней дверью, напоминающей вход в стойло, показалась голова миссис Ворчуньи.
— В чём дело, мистер? — спросила она. — Ещё рано, возвращайся в кровать. — Ей очень хотелось снова уложить мужа спать, ведь она спрятала
Колючку — чучело ежа — под одеяло на его половине кровати, и ей НЕ ТЕРПЕЛОСЬ увидеть, как мистер Ворчун подпрыгнет, когда уляжется туда.
— Полюбуйся, жена, — сказал мистер Ворчун, обернувшись к ней. — Этих людей больше волнует мёртвая рыба, чем живые люди.
Миссис Ворчунья ненадолго задумалась, а это событие такое же невероятное, как гуляющая под зонтиком утка. (Почти.)
— Ну, мы же на побережье, — наконец произнесла она.
Мистер Ворчун встал со ступеньки и повернулся к жене.
— Это здесь при чём? — удивлённо спросил он.
— Ну, если бы я владела жабьей фермой, я бы наверняка любила жаб сильнее, чем сейчас, — сказала она своим «очевидно же» голосом. — Может, у них так же? Они живут совсем рядом с рыбками.
Мистера Ворчуна впечатлили слова миссис Ворчуньи. Её доводы звучали очень логично (по крайней мере, по мнению мистера Ворчуна). Он даже подумал, что спит, и ущипнул миссис Ворчунью, как только та спустилась вниз по ступенькам. Ему было прекрасно известно, что щипать в таких случаях надо себя, но вдруг он не спит? Тогда ему будет больно!
— Ай! — крикнула миссис Ворчунья. — Ну ты коршун!
— Солома!
— Унитаз!
— Мухоловка... Я же не сплю?
— Нет, не спишь, — отозвалась миссис Ворчунья.
— Так я и думал. — Мистер Ворчун грозно покосился на Крючка, затем на Моллюска и, наконец, на остальных рыбаков. — Тогда, наверное, лучше нам отсюда уехать?
В ту же минуту из фургона вышел Лучик, а за ним — Мими. Её разбудили крики рыбаков и рёв Пальчика, но она не встала, пока мистер Ворчун не споткнулся о Лучика и не скатился вниз по лестнице. Сон улетучился, когда мистер Ворчун разрубил дыню спинкой стула, и вторая половинка плода приземлилась прямо рядом с головой девочки, обрызгав её сладким соком.
Мими помогла Лучику запрячь слона, который был очень рад её видеть. Обрадовались ей и колибри: Завиток и Спиралька возникли в голубом утреннем небе и снова заняли свои места над головой девочки, быстро хлопая крылышками.
— Вы вернулись! — с улыбкой воскликнула Мими.
Она переживала, что больше их не увидит. Даже когда они с Лучиком попрощались с Роддерсом Лэзенби и вышли из отеля, колибри нигде не было видно.
Моллюск повернулся к Крючку, а точнее, к его пупку (Не забывайте, это был огромный рыбак!)
— Всё чудесатее и чудесатее, — пробормотал он.
— И чудесатее, — добавил Крючок. Он решил, что двух «чудесатее» недостаточно, чтобы описать эту странную сцену.
— Никто не видел ОЗО? — спросил Лучик, громко зевнул и потянулся.
— Нет, — ответила Мими, удивлённая тем, что напрочь забыла про человечка в бочке.
Тут на лице Крючка отразилось ещё большее удивление, и Лучик проследил за его взглядом. По рыночной площади прогуливался ОЗО, размахивая авоськой с двумя пинтами молока и разнообразными сырами.
— О, вот вы где! — обратилась к нему Мими.
— ОЗО! — воскликнул ОЗО и весело помахал рукой.
Мими весело помахала ему в ответ, и проезжающая мимо дама на красном велосипеде едва увернулась от её руки. Серёжка-лимон покачнулась у неё в ухе, как боксёрская груша.
— Извините! — крикнул ей вслед Лучик.
Дама обернулась, и серёжка блеснула под лучами солнца.
— Ерунда! — отозвалась она.
Моллюск тяжело вздохнул:
— И надолго вы приехали отдыхать в нашем городе?
— Мы приехали не отдыхать, — прервал его мистер Ворчун.
— Мы приехали топотать! — С этими словами миссис Ворчунья протопала по ступенькам в своих тапочках-кроликах и загоготала.
— Нет, жена! — прикрикнул на неё мистер Ворчун. — Мы сядем на корабль и поплывём вдоль побережья. (Не забывайте, семья пустилась в это приключение, чтобы доставить Очень Значительную Особу миссис Бейлисс в целости и сохранности. Причём как можно скорее!)
— Все вместе? — Крючок поднял кустистую бровь и уставился на слона.
— Все вместе, — подтвердил мистер Ворчун. — С нами всегда наш фургон, слон, ослы...
— Человечек в бочке? — подсказал Моллюск.
— ...и все остальные, — заключил мистер Ворчун.
— Так вам нужно громадное судно, — заметил Моллюск.
— Нет, не нужно! — ответил мистер Ворчун. — Ха!
— Нет, не нужно! — гордо повторила миссис Ворчунья, а затем повернулась к мужу и спросила: — Почему, мистер?
— Потому что оно у нас уже есть! — объяснил мистер Ворчун и вытащил из кармана штанов фантик из-под конфеты, на котором было что-то нацарапано. (Он лёг спать, не раздеваясь, так что вся одежда была при нём.) — «Весёлая пляска», — зачитал он вслух.
Крючок распахнул глаза и воскликнул:
— Старая развалюха Ма Бракенбери! Рыбаки зашептались.
— Согласен, судно большое, — сказал Крючок. — Вы все туда поместитесь...
— Если не утонете! — хохотнул тощий моряк, который стоял дальше всех от фургона.
— Не обращайте на него внимания! — заговорил Моллюск и махнул рукой. — Я вас отведу к Ма Бракенбери.
Ворчуны последовали за ним в фургоне, и товарищи Моллюска занялись лотками. Они так быстро их ставили и так молниеносно раскладывали товар, что сразу было видно: рыбаки делали это уже тысячи раз. Звенели металлические шесты, шуршали красно-белые навесы, и на площади постепенно вырастал рынок. Не прошло и четверти часа, как на красивых лотках появились белые коробки со льдом и разноцветными рыбами.
С порога отеля О’Нилла за ними наблюдали безусые Марта с Максом. Вид у них был потрёпанный. Роддерс Лэзенби украл их гостиничный номер, и беднягам пришлось спать на — или в? — своём мотоцикле с коляской. Марта дремала, сидя в коляске, а Макс спал — точнее, пытался уснуть, — лёжа на самом мотоцикле. И ему, и ей было ужасно неудобно. Они молчали, но их молчание было
