хотя, похоже, эта новость совсем его не расстроила. — У вас крайне необычная причёска, мисс Ух. Назвать её странной было бы преуменьшением. Она вам очень идёт. Невероятно привлекательно.
Тэмми Ух искренне ему улыбнулась. Роддерс Лэзенби выудил из брюк кошелёк и достал из него огромную пачку — я бы предпочёл сказать «кипу», пожалуй, так и поступлю — огромную КИПУ банкнот. Он вытянул деньги перед собой, и Лучик с Мими — они стояли у выхода, опустив на пол тяжёлый чемоданчик — с удивлением вытаращились на Роддерса.
— Прошу вас, заберите у меня эту до смешного огромную сумму, мисс Ух! — воскликнул богатый господин. — Она отягощает мой кошелёк, и из-за этого карман пиджака некрасиво выпячивается.
— Но, мистер Лэзенби... — возразила Тэмми Ух.
— Возможно, вы будете так милы и потратите эти деньги на себя? У меня мало времени. Вы бы очень мне помогли, правда. — Роддерс Лэзенби выпрямился. — Не могли бы вы ещё раз проверить, не осталось ли свободных комнат? Мало ли, вдруг вы одну проглядели...
Лучик с Мими всё так же с изумлением наблюдали за происходящим, широко распахнув глаза.
Тэмми Ух забрала кипу — да-да, КИПУ — банкнот и спрятала её в карман чёрного пиджака. Затем она ещё раз просмотрела гостевую книгу в кожаном переплёте и резко её захлопнула.
— Ох, как же это я... Совсем забыла, что номер «Панорама» с видом на порт свободен... Не знаю, как так вышло... — Актриса из неё была ужасная. — Номер чудесный. Спальня, отдельная гостиная и ванная комната.
Она отвернулась к ячейкам из старого тёмно-коричневого дерева, и её причёска слегка покачнулась. Тэмми Ух достала золотой ключ с брелоком каштанового цвета, на котором жирными золотыми буквами было выведено: «Панорама», и передала его Роддерсу Лэзенби.
— Желаете сразу пройти в свой номер? А с... э-э-э... бумагами разберёмся позже, — предложила она.
— Спасибо, — ответил Роддерс Лэзенби.
— Помочь вам с багажом?
После этих слов Тэмми Ух заметила, что никакого багажа у Роддерса Лэзенби нет. Тогда она обратила внимание на Лучика с Мими: они стояли у входа с чемоданчиком.
— Нетнет, не стоит. Благодарю вас, мисс Ух, но у меня уже есть два способных помощника, — отмахнулся Роддерс Лэзенби.
И два его способных помощника потащили чемодан на последний этаж отеля О’Нилла, потому что лифта в здании не было, а номер «Панорама» находился на самом верху.
— Спасибо, — поблагодарил их Роддерс Лэзенби, когда они наконец добрались до входа в его номер. — Дальше я сам.
Он вынул из кармана полосатых брюк две конфеты в разноцветных фантиках и протянул одну Мими, а другую Лучику.
— У них удивительный вкус, — сообщил он. — Очень странный. Чем-то напоминает старую кухонную тряпку, а что может быть вкуснее?
— Действительно, — с трудом выговорила Мими.
— Конечно, — тяжело дыша, добавил Лучик. Он тоже устал и запыхался.
— До свидания, — сказал Роддерс Лэзенби. — Спасибо вам за помощь!
Лучик с Мими побежали вниз по старой лестнице из тёмно-коричневого дерева, и руки у них ныли от тяжёлой ноши. Когда они спустились в холл, до них донеслись громкие голоса: с Тэмми Ух разговаривала крайне недовольная пара.
— Но я с утра забронировал номер «Панорама»! — возмущался незнакомый господин. — Я вас по голосу узнал! Это вы со мной разговаривали, когда я звонил в отель!
— Он прав, всё так и было! — настаивала его спутница.
— Мне очень жаль. — Тэмми Ух покачала головой. — Похоже, возникла путаница. Номер уже занят, и я не могу вас туда заселить, сами понимаете...
Мими дёрнула Лучика за руку и прошептала:
— Это они!
— Кто? — спросил Лучик.
— Они, — повторила Мими. — Макс и Марта. Они сидели за столиком в «Резвой свинке», а потом спрятались под него, когда твои родители начали кидаться в таверну бобами и болтами.
Лучик прищурился.
— И правда! — тихо воскликнул он. — Только в этот раз густые усы у Марты! Наверное, они поддельные.
Глава восьмая
Гавань
На следующее утро Лучика спозаранку разбудил мистер Ворчун, которого разбудил трубящий Пальчик, а слона, в свою очередь, разбудили сердитые рыбаки. Лучик, как обычно, спал под дверью у спальни родителей, и когда мистер Ворчун распахнул дверь, то тут же споткнулся о спящего мальчика. Спящий мальчик превратился в бодрствующего, а мистер Ворчун — в человека, который катится вниз по ступеням.
Наконец мистер Ворчун плюхнулся на пол у подножия лестницы (с хриплым
«Ай!»), поднялся и схватил первую попавшуюся дыню. Он протёр ею сонные глаза, закряхтел (дважды) и разрубил плод на две части с помощью деревянной спинки кухонного стула. Затем мистер Ворчун прижал влажную, сочную половинку дыни к ушибленному локтю, открыл заднюю дверь фургона и вывалился, быстро моргая, на рыночную площадь порта Айзека.
— Это вам не стоянка! — крикнул самый рослый из рыбаков ещё до того, как за мистером Ворчуном захлопнулась дверь. Это был настоящий громила с самой пышной седой бородой, самым синим вязаным свитером и самыми чёрными резиновыми сапогами во всей компании.
— Это верно! Ты поясни-ка ему по-хорошему, Крючок! — пробормотал человечек, одетый в точности как его рослый товарищ, но не с такой седой бородой и в подвёрнутых резиновых сапогах.
Остальные рыбаки поддержали Крючка ворчанием и мычанием, достойными самого мистера Ворчуна.
— Кто сказал, что здесь стоять нельзя? — требовательно спросил мистер Ворчун.
— Наверное, вы приехали поздно вечером, — уже не так строго проговорил Крючок. — Наверное, вы просто не поняли, что остановились на рыночной площади, где мы продаём рыбу.
— Мёртвую рыбу? — уточнил мистер Ворчун.
— Само собой! — воскликнул мини-Крючок в подвёрнутых резиновых сапогах. На самом деле его звали Моллюск.
— Итак, — начал мистер Ворчун и устроился поудобнее на верхней ступеньке. — Давайте-ка подытожим. Вы считаете, что мёртвая рыба важнее моей семьи и зверей? Важнее меня, живого и с бьющимся сердцем?
— Да ты чего! — оскорбился Моллюск.
— Я вот хотел спросить вас про слона, — снова заговорил Крючок и приподнял ногу. Подошва сапога оказалась измазана в
