брынчит?
Пока Ярмак по две секунды прослушивал плей-лист, Инга с Аней присели на пуфы рядом с Надей. Таня, расстроенно влипнув в стул, осталась слушать Муху по соседству с Сычом. Лора с досадой оттирала крем от рукава платья.
Июльское солнце на свадебных фото согревало. Повсюду кинематографично раскинулось море зелени. Надя в кружевном платье и воздушной фате, неизменно на первом плане, искрящаяся счастьем, детской непосредственностью сглаживала хмурость жениха. Аня с трудом фокусировалась на кислой физиономии Ярмака, то и дело вонзая взгляд в его пурпурный пиджак. Гости выделялись смелыми красками. Оранжевое платье свекрови, Инга в золотых пайетках, Альбертина в полупрозрачной малиновой блузе. Траурно-черный костюм с белой розой в петлице завершал траурный вид Сыча, пока рядом прижималась Лора, в снежно-шелковом платьице, улыбалась фотографу с обворожительностью невесты.
Надя скользнула пальчиком по фате.
– Лора помогала мне планировать свадьбу.
– Она любит планировать, – съязвила Инга, наблюдая за томным приближением Лоры.
– А работаю бухгалтером, – пожаловалась Лора.
– Начисляешь брату зарплату.
Лора ухмыльнулась:
– Не я, а Костя.
– Он работает в мастерской? – спросила Аня. – Рома?
– Да, – подтвердила Надя. – И Муха. А еще Чаплыгин, помнишь?
– Гитарист из параллельного класса? Брынь?
– Ага. Он на аэрографии помешан.
– Жуть. Сатанизм, а не творчество, – возмутилась Инга. – Черепа, оборотни. Кому это нравится?
Надя отложила планшет.
– Инга, милая, – обратилась насмешливо Лора. – Говоришь занудно, а ты еще даже не учитель.
Девушки хихикнули, но Аня воодушевилась:
– Ты работаешь в школе?
– Да, секретарем. Пока. – Инга презрительно осмотрела подруг. – Я учусь заочно на учителя младших классов.
– В жизни бы в школу не пошла. – Лора закатила глаза под лоб. – Еще и к мелюзге.
– А я бы в торговлю.
Лора достала с полки стеллажа томик с идеями Фрейда.
– Послушаем психоаналитика, – переворачивала листы. – Итак…
Со стороны дивана злобным взглядом впилась в их кружок Таня.
– Тише, – Инга опустила голову. Смешки стихли. – Она нетрезва. Мало ли что послышится.
Аня столкнулась со стеной в мутном взгляде Тани.
– А в чем дело?
– Ее мать упекли в психушку, – проинформировала Лора с отвращением. – Год назад где-то. Вроде как белая горячка, или что-то в этом роде. – Лора скучающе осмотрела стеллаж. – Надь, зачем вам столько книг по психологии?
– Мама дарит.
– А отец Тани? – волновалась Аня.
– У него роман с продавщицей «Шико». Танька себе предоставлена.
– Она ведь поступала?.. – припоминала Аня экзамены. – Она хотела ветеринаром стать.
– Окончила училище. Швея, кажется, – наморщила лоб Инга. – Работает в магазине посменно – отец пристроил за прилавок.
Надя заполошно вскочила с кресла, перекрывая дорогу мужу. Ярмак размахивал над столом бутылкой шампанского, и она запротестовала, указывая на декоративные розочки вокруг горлышка:
– Это со свадьбы!
– И что? Все в сборе, почему его не распить?
– Оно на пятую годовщину. Деревянная свадьба.
– Тьфу, Надь! – Ярмак с хлопком откупорил бутылку и выкрикнул: – Давайте дружно накатим!
Выставив грязные бокалы на стол, Ярмак потребовал тосты за его здоровье. Из-за отказа Тани продолжать застолье, он разразился оскорбительными шуточками.
– Не настаивай, Ром, – заступилась Надя за гостью, краснея от стыда. – И хватит вспоминать школу. Танюш, не грусти.
Ярмак впечатал бутылку в стол, пьяно изрекая:
– Грустит Танюха, потому что не под Мухой, – и прыснул со смеху.
Аня всегда поражалась наглости заморышей, цепляющихся к молодчикам. И завидному спокойствию молодчиков. Чтобы усмирить Ярмака, Мухе хватило бы одного удара.
Лора с извинениями подсела к поникшему Мухе.
– Дурак! – прикрикнула на Ярмака.
– Ой, канешна, – скривился брат. – Раскудахтались.
Таня фурией смотрела на раскрасневшееся лицо Ярмака, опущенного спиртным до животного состояния. Инга отставила бокал и схватилась за пульт. Ее пальцы жали на кнопку, но плазма висела на стене зеркалом Гезелла.
– Да что не так? – сердилась она. – Не включается.
– Дай сюда, Котельникова! – Ярмак отобрал пульт и включил «Муз-ТВ». – Котелок не варит? – скалился экрану, пританцовывая мартышкой.
Гости помалкивали, смотря в пол, на стены, куда угодно, лишь бы не на друг друга.
– Надо было баян подарить, – прошипела Таня, взглядом-лезвием наблюдая за именинником.
– А чего? – мямлил Ярмак, вырываясь из успокаивающих рук Нади. – Чего такого? Муха у нас холостяк. Завязывай, Мух.
Атмосфера накалялась. Дружеские маски сползали грязью.
– Чтоб пахать на капризы и шмотки? – Таня грызнула зеленое яблоко. – Или вымещать гнев?
– Повтори? – обернулась Надя. – Что еще за намеки? Повтори мне!
Таня сидела спокойнее ленивца.
– Абсолютно никаких намеков, – насмешливо улыбнулась Таня. – Все здесь прямолинейны и честны. Но одна темная лошадка.
Гости переглянулись. Ярмак выключил телевизор.
Муха скрестил на груди руки, упираясь в спинку дивана.
– Будем скатываться до скандала? – попытался он образумить Таню.
– Нет? Пусть одни хвастаются, а другие молча сопят? Тюфяк. Все тебя пинают, используют. Хватит стелиться!
Муха набычился, на лице заиграли желваки:
– С чего такие выводы?
– С потолка.
Аня глупо подняла взгляд на зеркальную люстру над столом. В ней люди отражались кривыми, полыми силуэтами без лиц.
– Тань, завтра ты проспишься, – настаивал Муха, – и будешь опять извиняться.
И тут вспылила Таня:
– Черта с два! – злобствовала. – Сам извиняйся! И покрывай дружков!
Ярмак напрягся, выступил вперед угрожающе:
– Ты что несешь, подруга?
– Что, яйца сжались? Нашли дураков?
Муха смотрел в пол. Инга бормотала просьбы извиниться, тянула Таню под руку в коридор: «Пойдем на свежий воздух». Но Таня упиралась, размахивала руками. Вслед Ярмак заорал:
– У нее сдвиг по фазе! Как у мамаши.
– Ах ты вылупок хренов! – Таня бросилась через Ингу на Ярмака. – Тебе за решеткой место! Думаешь, я не знаю? Думаешь, никто не видит? – вопила она, свирепо порываясь оцарапать ему лицо. – И ты не видишь? Себя не видишь!
Таню силой оттащил Сыч. Надя требовала спокойствия. Лора едва сдерживала кулаки брата. Поднялся неразборчивый, задиристый шум ругательств. Инга безуспешно пыталась утихомирить неразборчиво оскорбляющую всех Таню, и Аня поднялась вслед за рассерженным Мухой. Казалось, сейчас понесется драка.
Но Муха лишь помог выставить Таню в коридор. Далее Аня слышала только истеричные крики Нади и Лоры. Ссора активно продолжалась на заснеженной улице. Снег валил пушистым хлопьями, заглушая ругань. Уже в окно гостиной Аня увидела, как к огрызающейся Тане подлетел Ярмак – подлетел и с размаху зарядил оплеуху: девушка, пошатнувшись на нетвердых ногах, рухнула в сугроб.
Аня отпрянула от окна.
– Его забрать надо! – окликнула Муху и Сыча из кухни. – Он же не в себе! Что вы стоите?
Муха виновато заспешил к двери, а Сыч даже не шелохнулся. Под его студенистым взглядом Аню передернуло от неприязни, она поправила задранный рукав и вышла в коридор.
На крыльце Муха спорил о выдержке с Ярмаком, как тренер с разгоряченным бойцом. Надя приводила в порядок разбросанную обувь. Лора и Инга клеймили
