для гостей, — съехидничал Дон.
— Это — Круг Отрицания — сказал ему Рыжий Белка, который после этой ночи почему-то стал относиться к огороднику с добродушным снисхождением.
— И что он отрицает? — спросил Дон.
— Входящие в него отрицают суету и освобождают свой ум для действительно важного, — ответил ему охотник и почтительно приложил руку ко лбу, к груди, а потом к губам.
— Вот это я понимаю, полезное место, — Дон, наверное, мог бы продолжать разговор и дальше, но Наяна пихнула его в бок, призывая к молчанию.
Один из проёмов “заборчика” был открыт, видимо, для прохода. В центре Круга, опираясь на посох, стояла приземистая старушка в длинном, до пола белом балахоне. Её седые волосы были заплетены в мелкие косички. Дань традиционной причёске оставалась — четыре косички были переплетены цветными нитками и потому резко выделялись среди светлого одеяния. Всё, как и говорил Корон — по две косички с каждой стороны. Старушка спокойно поджидала путников. Впрочем, стоило Искре взглянуть ей в лицо, как охота ласково называть эту женщину “старушкой” отпала. Во взгляде этой пожилой женщины читалась огромная, неподвластная времени, Сила.
Чёрный Волк подошёл к проходу в “заборчике” и вежливо и торжественно поклонился.
— Белая Росомаха, дозволено ли мне войти?
— Входи, Чёрный Волк, — как будто с лёгкой грустью ответила старуха, — только будь добр, оставь свою суету снаружи.
Чёрный Волк ещё раз поклонился и вошёл. Путникам не было видно его лица, но Искре показалось, что плечи вождя стали гораздо менее напряжёнными. Чёрный Волк встал перед Белой Росомахой, и она наградила его долгим и внимательным взглядом.
— Расскажи, кого ты привёл в свой дом, — потребовала она.
— Эти люди нарушили границы Леса, оскорбили его своим неуважением и принесли под его своды то, чего здесь быть не должно, — громко и с силой проговорил вождь.
— Это не ответ, — покачала головой Белая Росомаха, — кого ты привёл в свой дом, Чёрный Волк?
Чёрный Волк качнулся с пятки на носок, глубоко вздохнул и заговорил снова.
— Я привёл Русого Горностая, который умеет говорить, — уже не так напористо сказал вождь, — с ним пришли его друзья.
— Русый Горностай, войди в Круг, — приказала Белая Росомаха.
***
Корон нервно сглотнул, когда старуха позвала его. Первый раунд его поединка начинался, и время на подготовку истекло.
Белыми у Лесного Народа называли совет наиболее мудрых и почитаемых жителей деревни. И Корон не сомневался, что Белая Росомаха этот совет возглавляет. Даже несмотря на то, что Чёрный Волк был вождём, в важных судьбоносных решениях слово Белой Росомахи было наверняка более весомым. Так что теперь, видимо, всё зависело от её симпатий и антипатий. Или не только?
Корон подошёл ко входу, сделал глубокий вдох и выдох, стараясь успокоиться и выгнать из головы все лишние мысли. “Это как медитация” — утешил себя мальчик, — “только с другими участниками”. Когда он пересёк границу, он действительно почувствовал себя сосредоточенным и расслабленным одновременно.
Белая Росомаха одобрительно кивнула.
— Ты оставил свою суету снаружи, как и положено, — сказала она.
Корон встретил взгляд бледно-голубых, выцветших от старости глаз и вдруг почувствовал себя голым. Не в смысле — без одежды, а в том смысле, что ему показалось, будто Белая Россомаха понимает его лучше, чем он сам. Этот взгляд отличался от взгляда скрытника или светляка, но Корон не стал бы утверждать, что никакой магии в нём не было.
— Зачем ты пришёл в Лес, Русый Горностай? — спросила ведунья.
— Мы хотели пройти через Лес, потому что нам нужно попасть на Запад через Перешеек, — начал было Корон, но Белая Росомаха остановила его коротким жестом.
— Как мало слов, как много неправды, — сказала она. Корон боковым зрением увидел, как усмехнулся Чёрный Волк. — Если бы я хотела узнать, зачем тут твои друзья, я бы так и спросила, верно? Зачем ты пришёл в Лес?
Корон почувствовал, как горят уши. Хотелось извиниться, но он не нашёл подходящих слов, да и извиняться в Круге Отрицания почему-то казалось неправильным.
— Я хотел увидеть, — наконец, сказал он.
— А разве ты умеешь смотреть? — спросила ведунья.
Её ироничный тон воскресил в памяти Корона фразу, которую он неоднократно слышал от Дона и она слетела с губ прежде, чем он успел подумать, будет ли это уместно.
— Есть только один способ узнать.
Белая Росомаха улыбнулась. Похоже, его ответ пришёлся ей по вкусу.
— И что же твои друзья принесли с собой?
Корону не понравилось то, что она так уж разделяет его и остальных путников и он попробовал вновь обобщить себя со своими друзьями.
— Мы принесли Свет, Тьму и Знание, не считая всего остального.
— Чёрный Волк! — ведунья повернулась к вождю, тот встрепенулся и замер, будто несколько напуганный её неожиданным вниманием. — Есть ли в Лесу Свет?
— Есть, — медленно ответил вождь.
— А есть ли в Лесу место Тьме?
— Есть, — он ответил ещё неохотнее.
— А есть ли в Лесу место Знанию? — кажется, Белая Росомаха решила идти до конца.
— Есть, — ответил Чёрный Волк.
— Подумай об этом, — посоветовала ведунья и снова повернулась к Корону.
— Вы хотели попасть на Запад, — напомнила она мальчику, будто он мог об этом забыть. — Был ли путь через Лес единственным?
— Нет, — без колебаний и промедлений ответил Корон.
— И кто из вас выбирал путь?
— Все.
— Кто из вас выбирал путь? — переспросила ведунья.
— Мы вместе обсуждали варианты и принимали решение.
— Кто выбирал путь? — терпеливо, как ребёнка, переспросила Белая Росомаха, перекладывая посох в другую руку.
— Та, что Знает, — ответил Корон, убедившись, что юлить не получится.
— И почему решение принимала она?
— Потому что она не знает ничего, что могло бы ей помешать, — у Корона аж голова закружилась от внешней абсурдности того, что он произнёс.
Белая Росомаха оперлась двумя руками на свой посох и погрузилась в глубокую задумчивость. Могло даже показаться, что она задремала, но Корон не обманывался.
— Пусть шестнадцать зверей решают ваш спор, — наконец, сказала ведунья.
— Мы судили так же, — в один голос ответили Корон и Чёрный Волк и удивлённо уставились друг на друга.
— Чёрный Волк, — сказала Белая Росомаха, — проследи, чтобы твоих гостей накормили. Мальчик устал и проголодался, и его друзья тоже, — и она улыбнулась Корону доброй улыбкой, такой, какой могла бы улыбнуться Корону его родная бабушка.
***
Еду путникам принесли прямо сюда же, на “центральную площадь” и есть пришлось прямо на глазах у всех. Зато за столом, который притащили откуда-то из-за ближайшего дома. То и дело приходили люди, которые не знали, что случилось и тогда им начинали пересказывать. Громко и ничуть не стесняясь присутствия
